Р. Д. Лэйнг: А есть ли у тебя воспоминания о том, как они с любовью относятся к тебе?

Джилли О'Салливан: Вообще-то нет.

Р. Д. Лэйнг: Кто же относился к тебе с любовью, когда ты была маленькой?

Джилли О'Салливан: Бабушка.

Р. Д. Лэйнг: Насколько сильно она любила тебя?

Джилли О'Салливан: Очень сильно. Она давала мне почувствовать, что я самый важный человек в её жизни. И проявляла свою любовь физически. Я отчётливо помню себя сидящей у неё на коленях. У неё были огромные груди. Когда она читала мне книжки, я заглядывала между ними, мне это нравилось. Она очень много времени занималась со мной, читала мне, учила всякому. И почти непрерывно говорила со мной. Она была человеком, рядом с которым я чувствовала себя спокойнее всего. А вот чтобы любовь матери или отца давала мне чувство безопасности — такого я не помню. Поэтому я старалась всячески осложнить жизнь своим родителям.

Р. Д. Лэйнг: Как именно?

Джилли О'Салливан: Просто у меня осталось такое ощущение — я не помню конкретных ситуаций. [Пауза] Как-то в воскресенье, мне тогда было семь, родители закрылись в ванной. Я стучала в дверь, но мне не отвечали. Тогда я притащила лестницу, приставила её к наружной стене, поднялась и заглянула в окно. Родители занимались любовью, и от этого зрелища у меня был ужасный шок. Я спрыгнула с лестницы и стала кричать, зовя маму, снова и снова.

Р. Д. Лэйнг: Понимаю.

Джилли О'Салливан: Потом я убежала и спряталась за креслом в их спальне. Родители пытались заставить меня выйти оттуда. Не помню, что именно они говорили, помню только чувство злости. Мои чувства насчёт того, что я видела, довольно сильно перемешались.

Р. Д. Лэйнг: Ты сказала, что увиденное вызвало у тебя шок. А что именно ты увидела?

Джилли О'Салливан: Я не очень хорошо помню, они лежали на полу, папа был на маме. Всё произошло очень быстро. Уже в следующий миг после того, как я глянула в окно, я спрыгнула и побежала. Помню ощущение шока. А что мама позже говорила мне — не помню.

Р. Д. Лэйнг: Природа пережитого тобой шока, когда ты увидела, чем они занимаются, на самом деле несёт определённый смысл. Попытаться восстановить этот смысл может оказаться крайне важным. [Пауза] Порой, когда маленькая девочка видит пару, занимающуюся любовью, особенно если это её собственные родители, она считает, что на маму напали, потому что та находится снизу. В этом случае у ребёнка проявляется защитная реакция и складывается впечатление, что папа плохой и обижает маму. Или же ребёнок может решить, что родители скрываются от неё в объятиях друг друга, и тогда возникают ревность и чувство заброшенности.

Джилли О'Салливан: Я чувствовала себя покинутой.

Р. Д. Лэйнг: Важно определить, было ли это тем, что ты чувствовала на самом деле.

Джилли О'Салливан: Это была ревность. Я и не подумала, что на неё напали. Именно поэтому я и хотела, чтобы ей было плохо. Долгие годы я сочувствовала отцу, а у мамы тем временем проблемы с алкоголем и таблетками становились всё серьёзнее. Я не любила, когда они физически проявляли неприязнь друг к другу, просто терпеть этого не могла, но я почти понимала: он бил её, потому что она была мерзкой. Когда она была пьяна, то становилась совершенно омерзительной тварью. Рядом с отцом, с его любовью, я чувствовала себя гораздо спокойнее, чем рядом с матерью. С ней я никогда не чувствовала себя в безопасности. Она то и дело говорила, что любит меня, но я никогда ей не верила. К матери я испытывала что-то вроде любви-ненависти.

Р. Д. Лэйнг: Я хочу услышать подробнее об этом чувстве любви-ненависти; постараемся отделить одно от другого.

Джилли О'Салливан: Когда она не напивалась, когда она была трезвой, она была необычайно… [пауза] …любящей. Но как только она прикладывалась к бутылке, так сразу же начинала меняться. Она сразу начинала с невероятной силой придираться ко всему.