– Вы что-нибудь нашли? – спросил Стефан.

Малко одним точным ударом раздавил огромного таракана, ползшего по стене бунгало. Тараканы были здесь двух сортов: обычные и «люкс». Эти последние существенно отличались по внешним признакам от своих собратьев и являли собой поистине фантастических животных. Не новичок в тропиках, Малко, тем не менее, никогда не видел таких жутких тварей. Однако не они сожрали Томаса Роуза.

Закончив «процедуру», он ответил молодому человеку:

– Нет. Остается предположить, что этот палец занесло сюда чудом. Вы уверены, что эти останки не могли быть отделены от тела в нескольких сотнях километров отсюда?

Стефан уселся рядом с Малко.

– Это невозможно. Я уже десять лет живу на Тихом океане. Такая маленькая мурена, как та, в которой я обнаружил палец, не заплывет дальше нескольких километров. Самое большее – десять.

– Куда же тогда подевалось тело?

Стефан улыбнулся.

– Хищные рыбы.

– А если он свалился с судна?

– На остров Пэн никто не заезжает. Это слишком далеко от Нумеа, да и море здесь небезопасно. Залежи никеля находятся гораздо западнее. Единственная посудина, которая может появиться здесь, – это «Принцесса Фиджи».

– "Принцесса Фиджи"? Это еще что? Каноэ Робинзона Крузо?

Стефан расхохотался от всей души.

– Это самая отвратительная лоханка, которая таскается по южным водам Тихого океана. Она бродяжничает от острова к острову, перевозя всякую всячину. Две недели назад она доставила нам цемент из Нумеа для нового строительства и бананы с Фиджи.

– С Фиджи?

– Да. Порт ее приписки – Сува. Она частенько там появляется. Там ремонт дешевле, чем здесь.

Золотистые глаза Малко не отрывались от тараканьего трупа.

Фиджи. Томас Роуз также прибыл с Фиджи. Хоть какой-то след. Стефан пригоршней пересыпал песок.

– А кому принадлежит «Принцесса Фиджи»?

– Какому-то старому австралийскому пьянице – Грязнуле Джо. Он живет в кошмарной грязи. Больше того, он обожает черепашьи сердца. Он ловит черепах, а потом оставляет их на палубе гнить под солнцем. Однажды канаки из экипажа послали его ко всем чертям, потому что он лупил их по задам. И ему пришлось три недели сбрасывать пустые банки из-под пива в лагуну.

– Интересно, где он сейчас? – спросил Малко, делая вид, что не придает информации большого значения.

Стефан пожал плечами.

– Он как-то мне говорил, что пойдет в Суву через Тонга. Но по пути он мог передумать. Или потонуть. Это чудо, что он до сих пор на плаву. В корпусе его посудины можно проткнуть дырку пальцем...

Часы пробили обед. Малко поднялся. Теперь он знал достаточно.

– Думаю, пора возвращаться в Нумеа, – сказал он.

– Если я что-нибудь узнаю, – пообещал Стефан, – я сообщу.

Если еще можно назвать это дорогой. Она была заасфальтирована только вдоль бесконечных деревушек. Все остальные отрезки пути словно прокладывал спятивший пьяница-инженер. Тонкая, как козья тропа, дорога изобиловала многочисленными дырами, как сыр «грюйер». Она то карабкалась вверх, то спускалась с множества холмов, покрытых джунглями, и самый длинный прямой путь не превышал десяти метров.

Но как бы там ни было, эта единственная дорога на Вити Леву верно следовала всем изгибам побережья. Англичане никогда не считали нужным углубляться в джунгли.

Вдруг какой-то большой грузовик сделал резкий разворот, и Малко едва успел рвануть влево, чтобы не быть раздавленным. Почти ослепший от белой пыли, в сравнении с которой калифорнийский смог представлялся лишь легкой дымкой, Малко резко сбавил скорость.