– И ты нашла доказательства того, что все его друзья были исключительно мужчинами?

– Мне известно только то, что у него не было ни жены, ни подружки, и вообще роль женщин в его жизни ограничивалась тем, что его кто-то когда-то родил.

Бреннан нахмурилась.

– И ты считаешь это достаточным доказательством того, что он был «голубым»? Вспомни, в начале шестидесятых было не принято афишировать добрачные отношения.

Анжела, совсем не собираясь спорить, сказала:

– Ты ведь сама говорила, что ваш серийный убийца охотится за гомосексуалистами. Я просто сделала предположение. Вроде бы все сходится.

– Сходится, но все-таки нет никаких достоверных фактов, свидетельствующих о том, что Дэвид Паркс был гомосексуалистом.

– Милая, сложно найти доказательства того, что «кто-то» – это именно «кто-то».

Бреннан не стала возражать.

– Что еще?

– По Парксу больше ничего. Информации очень мало, в основном обрывки… Прошло так много времени. Зато есть кое-что по второму скелету.

– Кто он?

– Мелкая сошка в какой-то банде. Его звали Джонни Батаглия.

Бреннан почувствовала холодок, пробежавший по шее.

Анжела продолжила:

– Он исчез осенью шестьдесят третьего, оставив жену и двух дочерей, а также кучу неоконченных расследований своей деятельности по всему побережью.

– Этот точно не «голубой», – сказала Бреннан.

– Никогда не знаешь наверняка, – равнодушно заметила Анжела. – Но ты, кажется, говорила, что Бусс расследовал дело семьи Гианелли, перед тем как ты приехала?

Покалывание в шее сменилось чувством тяжести в желудке.

– Да, занимался, пока его не переключили на дело этих скелетов.

– Что ж, – сказала Анжела, – тогда тебе будет интересно узнать, что Батаглия, как утверждают, работал с отцом Раймонда Гианелли на протяжении сороковых и пятидесятых.

– Не вижу никакой связи с нашими скелетами.

– У нас тут тоже нет никаких идей, но мы все еще работаем над идентификацией ДНК остальных костей.

– Буссу вы тоже послали информацию по Парксу и Батаглия? – спросила Бреннан.

– Да, и скорей всего, он ее уже получил.

– Хорошо.

Появилась санитарка. Она несла поднос, на котором стояла чашка кофе, стакан сока, тарелка и миска, накрытые крышками. За санитаркой вошла белокурая медсестра, одетая в белый халат и белые брюки.

– Вы не имеете права пользоваться мобильным телефоном на территории больницы, доктор Бреннан.

Казалось, большие голубые глаза медсестры, поджатые губы и серьезное выражение ее лица делали все возможное, чтобы произвести на Бреннан должное впечатление.

Но это им не удалось.

«Можно подумать, что больница находится в самолете», – недовольно подумала Бреннан.

– Пора отключаться, – сказала она Анжеле и выключила телефон.

Бреннан осторожно села на постели, пока медсестра осматривала ее.

– Вам уже лучше? – спросила та, улыбаясь строптивой пациентке.

Нужно отметить, что Бреннан и вправду стало лучше. Возможно, больница была не таким уж и плохим местом для отдыха… Бреннан вспомнила первый вечер в Чикаго, проведенный в гостиничном номере. Здесь определенно было лучше.

– Скоро будет обход, и доктор Келлер зайдет к вам. А пока наслаждайтесь завтраком, и, пожалуйста, никаких больше телефонных звонков.