Вот, значит, как выглядит настоящий враг, осознал Метриас, слегка опуская лук и отпуская тетиву. Он видел, как стрела ударила, древко глубоко вошло в грудь бегущему, оставив торчать только оперение. Человек пробежал еще два… три шага, потом ноги его подогнулись, и он упал лицом вниз. За ним появился другой враг. «Как раз достаточно времени натянуть тетиву», – бесстрастно подумал Метриас, как будто это была не более чем живая мишень. Однако если ошибиться в расчетах, уже не будет времени вытащить меч. Он бросил лук и схватился за рукоять меча, нашаривая рукой эфес старого, ничем не примечательного одноручника, некогда принадлежавшего отцу…

Ужасная, тяжелая и грубая штуковина, непривычная для рук мастера, привыкшего к тонкой работе. Мечевые тренировки считались обязательными, но он на них ни разу не утруждал себя. Мало того что пальцы до кости порезаны жесткой тетивой – еще и ладони сотрутся в кровь о жесткую рукоять, обмотанную железным шнуром…

…который выскользнул из ножен с шуршащим звуком и показался безнадежно тяжелым и неудобным, не созданным для руки мастера, но враг был совсем близко, и Метриас направил на него острие меча…

У него закрыты глаза, – пораженно подумал Кородин. – Несчастный ублюдок бежит зажмурившись, он совсем спятил от страха».

В руке врага был короткий клинок с широким лезвием, заточенным с одной стороны. Он держал оружие над головой, как мужицкий цеп…

Метриас Кородин, мастер научных приборов, подпустил его почти вплотную и попросту заступил бедному перепуганному дикарю дорогу, когда тот был в двух шагах. Враг напоролся на его меч всей грудью, Кородин был достаточно близко, чтобы слышать, как воздух со свистом врывается в распоротое легкое, – а потом дикарь упал, увлекая за собою меч Кородина, глубоко засевший в его груди.

Клинок оказался вырван из рук Метриаса, и не было времени вытащить его из трупа, потому что уже бежал следующий враг, и безоружный Кородин отстраненно глядел на него, несущегося с копьем в руках, с тем же ужасом в глазах, и наконечник копья был нацелен ему прямо в лицо. Поздно, не успеть освободить меч, но он все же попытался это сделать – и почувствовал, что тот засел надежно. Наконечник копья противника вошел в фокус его зрения, так близко, что даже подслеповатые глаза Метриаса могли его ясно различить – весь, до свежих отметин камня на его широком листовидном лезвии. Метриас ожидал, что вот сейчас копье вонзится ему в лицо, в последнюю секунду успев подумать: «Интересно, насколько это больно?» – и так и пребывал в ожидании, когда человек, стоявший рядом с ним в строю, отвел от него удар копья и следующим движением вогнал собственный клинок в живот врагу, заставив того взвыть от боли.

Кородин был благодарен своему соседу – боги, да это, кажется, Гидас Маскалеон в своем огромном ржавом шлеме, позорище всего отряда и насмешка над нашей профессией, но до того, как он успел вымолвить слово благодарности, новый враг ударил Гидаса в лицо, срубив ему нос под самый корень; и пока тот стоял, ошеломленный болью, вонзил ему в грудь меч и добил его.

Кородин наконец освободил свой меч и обернулся к человеку, убившему его соседа, – но того уже не было. Искать его более тщательно было некогда; из темноты выскочил другой враг и устремился вперед – бег его замедлился, когда он перелезал через гору мертвых и умирающих, которая начинала расти под ногами защитников. Насколько Кородин мог судить, этот дикарь потерял всякую цель; лицо его тоже было искажено от ужаса, но он что-то соображал, пытаясь разобраться в ситуации. Несколько мгновений он стоял на груде мертвых тел – высокий, тонкий мальчишка с только начавшей пробиваться бородой, с красивыми мускулистыми руками, которые облегали рукава скверной кольчуги.