За ними сидели восемь высоченных парней студенческого возраста в строгих костюмах и галстуках, которые вяло тянули пиво и имели вид людей, не очень хорошо понимающих, что они здесь делают. А еще – огромный бородатый мужчина с телосложением профессионального борца, длинноволосый паренек с серебряной стальной гитарой и две девушки, которые своим деланным безразличием и модным прикидом напомнили Мустейну певиц. Плюс Джо Дилл, Тайет и мисс Сидель. Охватывая взором всю картину, Мустейн задавался вопросом: представлены ли в этом на удивление гармоничном сочетании все элементы Грааля и можно ли по части получить представление о населении городка?
Он листал железные страницы музыкального автомата. Среди множества кейджуна и зайдеко встречались знакомые имена – Спрингстин, Рэнди Тревис, «Алабама», – однако на некоторых страницах подборки сплошь состояли из композиций не только незнакомых, но и в очередной раз свидетельствующих об эксцентричности выбора. Таблички были не отпечатаны, а написаны от руки, тонким небрежным почерком; Мустейн никогда не слышал таких песен и исполнителей и сомневался, что когда-нибудь услышит где-нибудь, кроме Грааля, поскольку названия композиций и имена музыкантов отличались своеобразием доморощенной безвкусицы. Например, АА-108: «В поисках приключений на свою задницу» от «Каких-то типов из синего форда». АА-112: «Последний танец Шарлотты» от «Неизвестного лица или лиц». ВВ-139: «Я не знал, что она замужем» от «Коммивояжеров». А также «Ветер из прошлого» от «Бывшей зазнобы Коди»; «Сатана не ждет» от Минориты Приббыль-мл., и «Угадай, что у меня в кармане?» от «Идиотика». Движимый любопытством, Мустейн опустил в прорезь четвертак и выбрал «Демоницу из преисподней» в исполнении «Жертвы». Он нетерпеливо барабанил пальцами по пластиковой стенке автомата. Послышалось тихое жужжание и щелчок; пластинка встала на диск проигрывающего устройства, и кто-то хрипло задышал под нестройные аккорды.
– Надо полагать, ты не знаешь.
– Чего я не знаю? – спросил Мустейн с долей вызова.
– Многие пластинки здесь ставят только по особым случаям.
– И о каких же случаях идет речь?
– О таких, когда я решаю, что они наступили. – Сидель взяла его за руку. – Ты неважно выглядишь, милый. Давай-ка я приведу тебя в чувство.
Она провела Мустейна к стойке, где Джо Дилл и Тайет продолжали играть в кости. Он плюхнулся на табурет рядом с Сидель, задев локтем паренька с гитарой. Джо Дилл подался вперед и неодобрительно посмотрел на Мустейна.
– В таком виде я тебя никуда не повезу.
Мустейн обвел рукой зал, полный орущих, беснующихся людей; от резкого движения все выпитое с новой силой бросилось в голову.
– И это, по-твоему, лучшее место в городе? Что ты считаешь верхом кулинарного искусства? Замороженные овощи?
– Ты дурно отзываешься о моем заведении, – добродушно заметила Сидель и знаком подозвала бармена. – Смешай мальчику «криптоверд», Эрл.
– Согласитесь, обстановка здесь ненормальная, – сказал Мустейн. – В духе колониальной готики.
– А кого интересует норма? – сказала Тайет и перевела взгляд на Мустейна.
– У тебя какие-то комплексы? – спросил Мустейн. – Поэтому ты такая стерва?
– А вот этого не надо, – сказал Джо Дилл. Тайет торжествующе улыбнулась.
– Послушай, – сказал Мустейн, пытаясь пойти на попятный, но при этом сохранить чувство собственного достоинства. – Я тебе признателен. Но я не собираюсь ни перед кем расшаркиваться.
– Да успокойтесь вы все. – Сидель похлопала Джо Дилла по руке. |