— Успокойтесь, — произнес второй пограничник, молодой мужчина. — Вам уже нечего бояться. Мы вынуждены вас задержать, но повода для беспокойства нет. Таковы формальности. Это ваша дочь? Как тебя зовут, малышка?

Пограничник ласково обратился к Еве, которая, уткнувшись в куртку матери, тихо подвывала. Услышав мужской голос, Ева повернулась к пограничнику, он увидел ее хитрый синий глаз и симпатичную заплаканную мордашку.

— Ева, — произнесла она и улыбнулась. Пограничник улыбнулся ей в ответ.

— Добро пожаловать на территорию Федеративной Республики, — сказал коренастый усач. — Мы слышали выстрелы с той стороны границы и сразу поняли, что товарищи с Востока опять пытаются помешать кому-то бежать. У нас в этом году вы уже седьмая. Семь — счастливое число.

Ютта закинула голову и подставила лицо холодным каплям дождя. Впрочем, кажется, небо начало проясняться. Ева вцепилась в куртку Ютты. Девочка больше не плакала. Все осталось позади. А Егор? Неужели он ранен или даже убит?

— Вы не одна? — спросил пограничник. — О ком вы говорили?

— Там мой… мой муж, — сказала Ютта. — Он — русский офицер, в него стреляли пограничники. Ему нужно помочь…

И несмотря на ужасные переживания этого утра, Ютта почувствовала странную радость. Егор был прав — не прошло и нескольких часов, как она с Евой оказалась на свободе. Вот если бы с ним все еще было в порядке. Она ведь любит его.

— Пройдемте со мной, — сказал Ютте молодой пограничник. — И кстати, как вас зовут?

— Ютта Франке, — ответила она и зашагала вслед за пограничником.

Дарья Ипатова вздохнула и продолжила глажку. Ей, как матери семейства, приходилось, помимо работы, заниматься и домашним хозяйством. Впрочем, не требовать же от супруга, чтобы он готовил обеды, стирал или возился с малолетней дочерью?

Хлопнула дверь, на пороге появился взмыленный Александр Ипатов. Дарья поняла — что-то случилось. Впрочем, может, кто-то всего лишь напился по поводу праздника и что-нибудь учудил? Так было, к примеру, в прошлом году, на Новый год. Один из сослуживцев мужа, прапорщик дивизии, изрядно приняв на грудь, залез на конную статую императора Вильгельма, которая возвышается перед шверинским замком, и принялся горланить гимн Советского Союза, опустошая при этом свой мочевой пузырь на постамент и брусчатку. Немцы привыкли к подобному поведению советских солдат и молчали. А что они могли сказать. Им ведь известно, что советские граждане не подпадают под немецкую юрисдикцию.

— Ну, Даша, я тебе сейчас такое расскажу! — сказал Ипатов, проходя в небольшую комнату. — Этим утром произошло невероятное!

— Что именно? — лениво спросила Дарья, доставая из корзины с бельем очередную мужнину рубашку.

— Селуянов бежал на Запад, — на одном дыхании произнес Александр.

Дарья, отставив горячий утюг в сторону, спросила:

— Ну и как, у него получилось перейти через границу?

— Пока не знаю, говорят, там стрельба была, — ответил муж. — Но это не все. Он не один ушел. Вместе с ним была его немецкая полюбовница. Знаешь, эта шлюшка Ютта, она тут вечно раньше крутилась, пока с ним не познакомилась.

Дарья охнула. Ипатов внимательно посмотрел на жену и спросил:

— А что ты так на это реагируешь, Даша?

— Да я… Я подумала о дочери, о Юттиной дочери, она ведь с нашей Катюшей родилась вместе. Девочка-то осталась?

— Ага, осталась, — фыркнул муж. — Конечно, нет. Селуянов знал, что делал.