— Нет! Когда ее убили?! Какого числа?

— В промежуток с восемнадцати часов седьмого и, примерно, до полудня восьмого.

— Вот видите! Это не я! Я седьмого весь день работал над докладом и ночевал в министерстве, а домой поехал только восьмого часов в семь или восемь вечера. И с утра пятницы до вечера субботы не выходил из здания. Ни на минуту! Это можно проверить на посту охраны. — Он плюхнулся на лавку, жадно дыша, словно преодолел полосу препятствий. — Все, отстаньте от меня! Вы мерзавец!!!

— Не отстану, — Денис уселся рядом и положил руку Гмызе на загипсованное плечо. — Допустим, Коротаеву вы не убивали, хотя ваше алиби я пока не проверил. Но допустим. Однако остается множество скользких моментов и скользких людишек: все те же Деркач, Фурцев, Найдич. Вам придется посвятить меня в детали или объясняться с Германом Александровичем, одно из двух. Хоть вы и назвали меня мерзавцем, но, думаю, со мной договориться куда проще. К тому же я на самом деле классный парень, вовсе не мерзавец. Так что выкладывай все как есть! И давай перейдем на «ты».

— Ладно! — подумав секунд десять — пятнадцать, ответил Гмыза, как показалось Денису, с явным облегчением, — Да, Маша как-то раз подслушала мой разговор с Найдичем. Но она меня не шантажировала, ничего подобного! Про покушение на Германа Александровича я понятия не имел и не догадывался. Мне Найдич сказал: «Тебе нужно на неделю взять больничный», — и все. Я думал, опять наедет Г енпрокуратура.

— А ты признался Найдичу, что Мария тебя раскусила?

— Да. Но я ему все объяснил! Я объяснил, что она меня любит и никаких проблем не возникнет.

— И что Найдич? Его такая ситуация устраивала? Прости, но как-то мне не верится, так не бывает — на кону большие деньги.

— Все всех устраивало! Пока Маша не исчезла. Тогда они, Фурцев по просьбе Найдича, конечно, засуетились, начали ее искать, но они ее не убивали. Ни в коем случае. Зачем это им?

— А ты не понимаешь? Чтобы не проболталась Вюншу!

— Но они же ее искали, — с жаром возразил Гмыза, — когда она уже была мертва. Я здесь ни при чем! Это кто-то другой!

— Хорошо. Расскажи, кто и зачем подставил Попкова.

— Вам… Тебе мед, да еще и ложку?!

— Не выделывайся, — сказал Денис назидательно, — ты не в том положении.

— С Попковым — это не ко мне! Я с ним ни разу не пересекался, никаких материалов для него не готовил, кто готовил, не знаю и знать не хочу. И узнавать не собираюсь! Можешь своим Вюншем меня не пугать, если я сунусь в это дело — мне крышка. В сто раз верней.

Врешь, поди! — подумал Денис, но настаивать не стал, зная по опыту, что из подобных типов информацию лучше выдавливать постепенно.

— Ладно, Попкова замнем, — объявил он великодушно. — Пока. Если расскажешь во всех подробностях, что это за два миллиона, которые Вяземская Евгения Павловна… Знаешь такую?

— Да. Одна дамочка… из «Русьнефти».

— Так вот, я хочу знать все про два миллиона, которые эта дамочка не поделила с господином Вюншем. Даю подсказку: деньги якобы предназначались для оплаты ремонтных работ на Павлоградском нефтехранилище.

— Ну, может быть…

— Ты уж узнай, пожалуйста! — попросил Денис самым смиренным тоном и, поднявшись, добавил: — Завтра после работы заедешь вон в тот магазин напротив, я там буду тебя ждать.

Не успел Денис доехать домой, как позвонил дядюшка и обрадовал:

— Шантажист таки объявился.