И вдруг… Вероника проснулась оттого, что кто-то навалился на нее, срывает халат, одежду, мнет грудь. Она хотела столкнуть с себя тяжесть, но та будто впилась в нее. Силилась крикнуть, да рот оказался заткнутым. Вероника напружинилась, из последних сил стряхнула с себя человека, зажгла свет и увидела главврача. Тот попытался снова свалить ее на диван. Но не тут-то было. Она резко поддела его коленом в пах, и человек, согнувшись, ударился головой об угол металлического шкафа. Рухнул и остался лежать без сознания. Стеклянные полки и дверцы шкафа разлетелись в мелкие брызги, весь инструмент и лекарства посыпались на пол со звоном…

Вероника кинулась к двери. Заперто. Стала обшаривать карманы главврача, и в это время в сестринскую вошла ординатор, которая, услышав шум, открыла дверь запасным ключом. Увидела Веронику, вывернувшую наизнанку брючные карманы главного, закричала:

— Вы что с ним сделали?! Почему он без сознания на полу лежит? — и распахнула дверь в коридор, позвала санитаров. Те быстро перевезли главврача в его кабинет.

— Он полез ко мне. Я его столкнула, — объяснила Вероника просто.

— Как это полез? Вы в своем уме, что сочинили? — поджала губы ординатор.

По больнице ходили слухи, что эта женщина давняя любовница главврача. И, несмотря на приличный возраст, держит порох сухим, частенько закрывается с главным в его кабинете.

— Так вот, девочка, если вы не извинитесь при всех перед главврачом и не прекратите нести эту чушь, вы очень пожалеете обо всем! — предупредила она Веронику.

— Я извиниться должна? За что? Вы с ума сошли! — возмутилась медсестра.

— Ну и подсунули нам сучку! Таких бы в шею гнать из больницы, близко не пускать в медицину.

— Старая дура! Да я вас обоих наизнанку выверну! Всем расскажу, чем занимаетесь! — пообещала медсестра.

Но не успела. Ее саму вскоре забрали. И, сунув в камеру, долго не объясняли — за что. На десятый день Веронике зачитали обвинение. Ей в вину вменили то, что оставила она без присмотра и наблюдения прооперированного больного, который скончался, потому что не получил вовремя помощи и лекарств, предписанных главврачом.

— Больному не были сделаны уколы. А когда главврач решил проверить самочувствие человека после операции, не увидел возле него медсестру. Она спала, вместо того, чтобы работать. Главврач разбудил, сделал замечание, потребовал, чтобы медсестра пошла к больному. Та заупрямилась и была предупреждена о последствиях.

Она и раньше отличалась скандальностью, хамством и ленью. Больные нередко жаловались на ее невнимательность и грубость. Ей все сходило с рук — щадили молодость. Но поплатились за гуманное отношение, ценою которого стала человеческая жизнь.

Медсестра покушалась и на жизнь главврача. Ее едва оторвали от него врачи больницы. Прекрасный хирург и руководитель чуть не погиб от рук истеричной, наглой, взбалмошной сотрудницы, которую не только в медицину, а близко к людям подпускать нельзя…

— Я и не должна была находиться возле прооперированного. Для этого есть дежурные врачи и медсестры.

— Я работаю только в операционной…

— Работали! — усмехнулся следователь.

— Он меня хотел изнасиловать!

— Прооперированный? — рассмеялся следователь ей в лицо. И не желая ничего слушать, вышел из камеры.

А вскоре состоялся суд.

— Пятнадцать лет лишения свободы! — огласил приговор председательствующий.

Никто не прислушался к сказанному Вероникой в последнем слове. Обвинитель сально посмеивался.

И охрана, взяв девушку под стражу, вывела ее из зала суда в зарешеченную машину.

— Держись, дочка, адвокат обещался до Москвы дойти, но вызволить тебя, — плакал отец, прощаясь.