Через мгновение рядом с его лицом, подняв брызги, опустился сапог. Грубая рука сгребла его волосы в кулак и потянула кверху. Было больно, но Валдер расслабленно обвис, изо всех сил изображая мертвеца. Капли крови капали с его подбородка.

Какое‑то мгновение он боролся с искушением вытащить нож и по самую рукоятку воткнуть его в этого садиста, любующегося искалеченным трупом своего врага. Однако второй северянин с волшебным жезлом внимательно наблюдал за происходящим. А идея самоубийства, пусть даже ценой жизни противника, не привлекала Валдера. У него было, ради чего жить. Наконец северянин разжал руку, и Валдер тяжело плюхнулся в грязь. Лицо заныло от удара, но он ничем не выдал себя и лежал неподвижно.

Покончив с разведчиком, северянин пнул ногой тело чародея. «Труп» перевернулся, и рука старика свободно упала в воду.

Удовлетворенный увиденным, имперский солдат зашагал прочь. Свет факелов начал удаляться, и этшариты остались лежать в полной темноте.

Все смолкло, однако для пущей верности Валдер еще немного полежал в грязи. Наконец он осторожно приподнял голову и огляделся. Никого. В густой траве все еще тлело несколько головешек, скрипели какие‑то насекомые, в небе стояли обе луны, но в целом ночь была темной и тихой.

Очень медленно и осторожно разведчик поднялся на ноги. Вода стекала со складок плаща и из‑под кирасы. Убедившись, что никто не закричал, и не увидев ни огней, ни вспышек колдовского оружия, Валдер наклонился и помог подняться на ноги грязному, окровавленному чародею.

Старик, поначалу немного пошатывавшийся, быстро пришел в себя и немедленно занялся чисткой плаща, совершенно не обращая внимания на следы засохшей крови. Неожиданно он замер и сквозь дымную тьму уставился туда, где совсем недавно стоял его дом.

Когда случившееся наконец полностью дошло до его сознания, он повернулся к Валдеру и, потрясая сжатыми кулачками, завопил:

– Ты, полоумный глупец! Ты их привел прямо ко мне! Теперь полюбуйся, что они натворили!

– Не кричите, – умоляюще прошептал Валдер. – Кто знает, как далеко они ушли, а у «шатра» острый слух.

Чародей замолчал и посмотрел на далекую лесную опушку, едва различимую в свете лун. Не заметив никакой угрозы, он обвиняюще ткнул пальцем в кратер и воскликнул:

– Ты в этом виноват.

– Мне очень, очень жаль! – искренне сокрушаясь, произнес Валдер. Про себя он думал, что сцена эта не для слабонервных. Ничего себе: обезображенный труп призывает его к ответу. – Я не предполагал, что может произойти что‑нибудь подобное.

– «Не предполагал», – передразнил чародей. – А что прикажешь мне делать теперь? После того как мое жилище стерли в порошок? У тебя есть предложения на этот счет? Я даже не успел поужинать!

– Мне очень жаль! – повторил Валдер безнадежным тоном. – Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину?

– Ты уже сделал все, что мог! Почему бы тебе не убраться и не оставить меня в покое? Луны стоят высоко, и ты не заблудишься.

– Но я не могу просто так взять и уйти, оставив вас одного. Что вы будете делать?

– Что я буду делать? Я скажу тебе. Я построю дом, возобновлю свои запасы и продолжу исследования так, как будто сюда никогда не забредали никакие придурковатые идиоты – я имею в виду тебя, естественно.

– Ваши запасы? Все эти бутылки и кувшины?

– Именно. Все эти кувшины. У меня было все, начиная от крови дракона и кончая слезами девственницы. Я отказывал себе во всем, копил и даже подворовывал, а теперь только богам известно, как я сумею восстановить бесценные сокровища.

– Я останусь, чтобы помочь вам...

– Не надо мне твоей помощи! Просто убирайся!

– И куда прикажете мне идти? Для северян я мертв, до линии фронта по‑прежнему сотня миль.