Мои работодатели были людьми бывалыми и небедными; судя по всему, их реставрационный бизнес процветал, подпитываемый с двух сторон заказами городской и областной администраций. Их бригады трудились в Петропавловке и в Эрмитаже, в Павловском, Пушкинском и Гатчинском дворцах и в Казанском соборе; были у них даже альпинисты, полировавшие адмиралтейский шпиль, и спецкоманда по свержению монументов советской эпохи – тех самых статуй и стел, к коим без пятидесятитонного крана не подберешься. Этой производственной деятельностью руководил лично Петр Петрович Пыж, генеральный директор, бывший сибиряк, бывший искусствовед, бывший скульптор и бывший чего-то там еще, крепкий мужчина лет пятидесяти. Керим Ичкеров, гарант помельче, занимался финансами и перспективными проектами, а Альберт Максимович Салудо ведал безопасностью. Безопасности хрумки придавали очень большое значение.

    Взобравшись на второй этаж, я обнаружил секретаршу Инессу в самой соблазнительной позиции: в глубоком кресле, нога на ногу, ручки за головой, грудь колесом. И какая грудь! Хоть был я с мороза, но сразу вспотел.

    Инесса бросила на меня небрежный взгляд из-под темных шелковых ресниц. Я призывно улыбнулся ей – как всегда, без видимых результатов. Где ты, мое мужское обаяние?!

    Покачав длинной ножкой в ажурном чулке, секретарша молвила:

    – К господину Ичкерову?

    – К нему, may fair lady [11] .

    Языки не были ее сильной стороной, но, уловив что-то про леди, Инесса соизволила чуть-чуть растянуть губы – не улыбка, а скорее намек на улыбку. Затем она потянулась к селектору, щелкнула клавишей и с придыханием произнесла: – Господин финансовый директор? К вам господин Невлюдов.

    Селектор что-то буркнул в ответ, и секретарша кивнула в сторону коридорчика:

    – Проходите, Сергей Михайлович. Господин Ичкеров ждет. Но я стоял и молчал, растягивая удовольствие. Хоть было ясней ясного, что ничего мне тут не обломится и пора изображать сквозняк, все-таки глядеть на Инессу было приятно. Куда приятней, чем на очкастого гренадера в военкомате!

    Молчание затягивалось, и, почувствовав неловкость, я спросил:

    – А здесь ли нынче Север Исаакович?

    Этот Север Исаакович, по фамилии Зон, по кличке Сизо, был камнерезом-умельцем, алкоголиком и моим приятелем. Располагался он в подвале, где у гарантов были оборудованы мастерские, и я мог бы лично прогуляться в это производственное помещение. С другой стороны, нельзя же беспардонно пялиться на девушку и ничего не говорить?…

    Инесса снова качнула ножкой и хлопнула ресницами.

    – Севера Исааковича сегодня в дирекцию не вызывали, и мне он не встречался. А вас вызывали, Сергей Михайлович. И ждут!

    Она снова показала взглядом на коридорчик.

    Я направился туда, обернувшись разок-другой по дороге, чтобы полюбоваться на Инессу. Что за фактура! Какой пейзаж! Достоин кисти Сезанна. Или Гогена. Или даже самого Франсиско Гойи… Словом, кто прекрасней всех на свете? Вы – в колготках «Голден леди»!

    А эту мымру из военкомата только Дейнеке рисовать, мстительно подумал я, открывая дверь в кабинет Ичкерова.