Странная история неизвестного сотрапезника

Ничего удивительного. Есть журналисты, зарабатывающие на хлеб досужими баснями. Но, подозреваю я, автор статьи не сидит каждый день в «не эксклюзивном» китайском ресторане (где трудно подловить за ужином при свечах, предположим, Паолу Бинетти, Рокко Сиффреди или Карлу Бруни с министром Брунеттой). Скорее всего, начинающий папарацци просто иногда заходит в это светлое, аккуратное заведение, к тому же экономически доступное тем, кто занимает достаточно скромный пост в редакционной иерархии. Устав, однако, есть в очередной раз китайские голубцы, аноним, должно быть, подпрыгнул на стуле от мысли, что ухватил сенсацию, которая перевернет его карьеру.

Нет ничего странного в том, чтобы поесть в китайском ресторане, и совершенно естественно, что туда хожу и я, и Гвидо Росси. Я, кстати, не знал, что он тоже туда ходит, но, поскольку ресторан находится метрах в ста от наших домов, само собой разумеется, мы пойдем туда, если только не хотим отведать орхидею, запеченную с морскими ежами, за несколько сотен евро в мишленовском ресторане.

Зачем же сообщать столь банальную новость? Не лучше ли сообщить о том, что собака покусала человека, или даже написать, что собака лает?

Попробую разобраться с этим. Прежде всего нужно навлечь подозрения, пусть и смутные, на того, кто не разделяет ваши идеи. Все помнят эпизод из одной телевизионной передачи, где скрытой камерой был снят судья Мезиано (виновник решения по так называемому «делу Мондадори», доставившего неприятности нашему премьер-министру). Судья прогуливался, курил сигареты, сходил в парикмахерскую и, наконец, присел на скамейку, продемонстрировав бирюзовые носки, – все это в закадровом комментарии называлось «странностями», а значит, указывало на то, что вероломный судья не в здравом уме.

Говорилось о нем плохо? Ничего подобного. Но ведь он ходил в парикмахерскую в бирюзовых носках (а добропорядочные граждане ходят стричься исключительно в амарантовых)! Кто-то очень хотел донести до нас определенную информацию, представив ее как закодированное сообщение. Журналистский прием, заметим, на Пулитцеровскую премию не тянет, но может воздействовать на людей, предпочитающих длинным носкам короткие.

Вероятно, Giornale полагает, что его читают лишь люди преклонного возраста, которые всегда едят на обед спагетти с сыром и вареные овощи и приходят в ужас от известия, что кто-то обедает у китайцев (предпочитающих, как известно, обезьян и собак); или жители отдаленных селений, где о китайских ресторанах и не слыхивали; или люди, с опаской воспринимающие все, что касается народов, слишком инвазивных, китайцев в первую очередь; или те (об этом в статье говорится), кто считает использование палочек для еды «пристрастием либеральной элиты», потому что умеренные консерваторы пользуются вилкой, как мама учила. Или даже те, кто думает, что в Китае все еще правит Мао и пойти в китайский ресторан означает, как в шестьдесят восьмом, признать (на это статья намекает), что «Китай близко» (заметьте, действительно близко, но основания для этого скорее правого, а не левого толка).

И еще, что значит, я был за столом «в компании неизвестного»? Что это за человек, имя которого я не удосужился написать крупными буквами? Откуда он взялся? Почему он встречался со мной? И почему в китайском ресторане, как в романах Дэшила Хэммета, а не в трактире «Холмы Пистойи» или в пиццерии «Белла Наполи»? Естественно, неизвестным он был репортеру, но не мне, потому что это мой друг. И все-таки в самой идее, что кто-то встречается с «неизвестными» в китайском ресторане, есть нечто от доктора Фу Манчу и концепции «желтой угрозы».