Где эта улица…

Естественно, по закону ста лет Карл Маркс уже получил амнистию, но в 2045 году кто-нибудь таки решит назвать улицу в честь Бенито Муссолини, однако наши внуки, которым исполнится сорок (а возможно, и правнуки), будут иметь весьма смутное представление об этой фигуре. Ведь гуляют же сегодня благочестивые католики по улице Колы ди Риенцо, не подозревая не только о том, что и у него была своя площадь Лорето, но и о том, что так назвали одну из главных улиц Рима масоны эпохи Рисорджименто, чтобы досадить папе.

Нужно также учитывать, как минимум из уважения к умершим, что назвать в честь кого-то улицу – это наиболее легкий путь приговорить его к общественному забвению и оглушительной анонимности. За редким исключением, типа Гарибальди или Кавура, люди не знают, что это за личности, имя которых носит площадь или бульвар, а если когда-то и знали, в конечном итоге эти личности становятся в коллективной памяти просто улицами. В моем родном городе я тысячу раз проходил по улице Скьявина, не задаваясь вопросом, кто это (теперь я знаю, это был хронист XIX века); по улице Кенна (я знаю, кто это, потому что у меня дома есть его работа по истории епископата в Александрии 1785 года); не говоря о Лоренцо Бургонцио (недавно нашел в интернете, что это автор «Исторических сведений в честь Пресвятой девы Марии Спасительницы», издательство Vimercati, 1738 год).

Готов поспорить, что не многие миланцы, живущие на улицах Андегари, Кузани, Бильи или Мельци д’Эрил, скажут мне, кто эти люди, заслужившие такой чести. Если вы хорошо учились, возможно, вы вспомните, что Франческо Мельци д’Эрил был вице-президентом Итальянской Республики в период наполеоновского владычества, но я считаю, что обычный прохожий, не историк по профессии, знает крайне мало о Кузани, Бильи или Андегари (некоторые, кстати, утверждают, что последнее происходит от кельтского слова andeghee, означающего боярышник).

Не только топонимика приговаривает к damnatio memoriae, но может случиться, что фамилией вполне добропорядочного человека будет названа улица с весьма сомнительной репутацией, так что имя этого несчастного на веки веков свяжется с чем-то непристойным. Я помню, что в Турине моих университетских дней улица Каландра, имеющая дурную (а для людей старой закалки и печальную) славу, ассоциировалась сразу с двумя домами терпимости, хотя вообще-то названа в честь Эдоардо Каландра, уважаемого писателя XIX века. И площадь Бодони, названная в честь известного типографа, на которой стоит знаменитая консерватория, была тогда местом ночных встреч гомосексуалов (можете себе представить, что это означало в пятидесятые годы). В итоге топоним по метонимии (связь содержимого с содержащим) применялся ко всем, кто предавался различного вида удовольствиям, включая книгопечатание и классическую музыку. Не говоря уж о том, что в Милане бордель, куда часто наведывалась солдатня, находился на улице Кьяравалле, так что никто без усмешки не мог произносить имя этого благородного и знаменитого аббатства.

Как же нам в таком случае называть улицы? Государственные мужи должны дать волю воображению, поскольку они не смогут использовать имена вроде Боттаи или Итало Бальбо, им придется вспомнить о таких личностях, как, к примеру, Сальвино Армати – предполагаемый изобретатель очков, или Беттизия Гоццадини (первая женщина, ставшая преподавателем в университете в средневековой Болонье), или даже Угуччоне делла Фаджола и Фачино Кане, которые не были святыми, но и Бальбо им не был. С другой стороны, Нью-Йорк прекрасно обходится улицами, обозначенными лишь цифрами, и, кстати, когда-то в Милане называли улицы по их ширине – виа Ларга тому пример.