Воспоминание о том, как он игрой на скрипке сразил сразу троих громил, вызвало в Володе прилив чувства удовлетворения.

- Идея неплохая, только как же сделать этот миниатюрный генератор? Не скрипку же с собой таскать.

- Экий ты тупой парнишка! - разозлился Кошмарик. - У тебя же ещё и лента магнитная есть. Ну, та, что из квартиры коллекционера!

- Точно! Как же я сразу не сообразил! Так мы что же, её через плейер прокручивать будем, когда на нас кто-нибудь наедет?

- А почему бы и нет? Ты разве не помнишь, как она уматала тебя, двух ментов и ментовского полковника? Ее мы скопируем, но лучше всего... Кошмарик закусил губу, раздумывая, - лучше бы нам этот скрипичный вой с пленки убрать.

- Нет, нельзя убрать. Тогда и инфразвук уйдет.

- Да, уйдет, точно, - нахмурился Кошмарик. - Хотя, знаешь, в нашей рок-группе парень один есть за инженера. Он нам такие примочки для инструментов сделал, такие эффекты и фокусы на компьютере, что я уверен, он скрипку с пленки уберет, а наш милый инфразвук оставит чистеньким! Едем к нему, то есть к нам в репетиционный холл!

Кошмарик спрятал гитару в чехол, а Володя спросил:

- Скрипку мне с собою брать?

- На черта она нужна? Пусть про запас лежит. У нас же пленка есть довольно!

Через пять минут мотор Ленькиного стального чудовища надсадно рявкнул, затарахтел, и ребята покатили по двору. Володя вспомнил, как кисло и противно было на душе, когда он ехал в "Ниве" с братвой "на дело". Сравнив то настроение с теперешним, взлетевшим на орлиных крыльях надежды, что обретет надежную защиту, Володя подумал: "Вот как в этой жизни получается: вчера ты ныл, и весь мир казался тебе большой помойкой, а сегодня - ты весел, ты - на коне, а потому и жизнь преобразилась. Неужели все дело в нас, а не в обстоятельствах?"

Ехать пришлось к черту на кулички - аж к Нарвским воротам! Там, свернув на одну из улочек, Кошмарик ловко вписался в узкий проезд между домами и затормозил уже во внутреннем дворе, рядом с входом в подвал. Едва мотор затих, Володя сразу понял, что они у цели: откуда-то снизу, точно из-под земли, из самого ада, неслась тяжелая, как кувалда, "железная" музыка.

- Черт, опоздали! - с досадой сказал Кошмарик. - Сейчас втык получу от чифа...

Репетиционный холл представлял собой подвал, но подвал сухой и просторный. Несколько софитов выхватывали из полумрака подиум с четырьмя-пятью людьми, погруженными в творение музыки. Их фигуры, точно привидения, качались в клубах табачного дыма. Кто-то заметил вошедших и мелодия затихла.

- Ленька, такой да растакой ты раздолбай! - прокричал парнишка, сидевший за синтезатором. - Еще раз опоздаешь, выгоню из группы!

- Все, последний раз, последний раз, май диа чиф*! Мотор забарахлил в дороге. В следующий раз на метро поеду. И мне, мужики, ещё минут на двадцать нужно будет вас отвлечь. Дело у нас с друганом крутое есть к господину Лопушанскому. Поможешь, Роман Петрович?

* Мой дорогой шеф (англ.).

- Ну, чего тебе? - хмуро отозвался серьезный парень в очках лет семнадцати на вид, как определил Володя, сидевший в углу за столом, уставленным целой баррикадой пультов, микшеров, приборов.

Ленька и Володя подошли. Кошмарик представил юноше Володю, и инженер, не выпуская изо рта сигареты, лишь кивнул ему.

- Роман Петрович, есть у нас здесь пленочка одна, - заговорил Кошмарик тоном подхалима и подлизы, - поставь её на маг хоть на полминуты.

- Полминуты - это много, - шепнул Володя.

- Ничего, потерпим. Роман Петрович должен знать, с чем имеет дело.

Роман Петрович молча, с хмурой миной взял кассету, сунул её в магнитофон - звук скрипки, усиленный мощными динамиками, заполонил все подвальное пространство.

- Все, все! Не надо больше! - чуть ли не закричал Володя и даже руку протянул к магнитофону, словно пытаясь остановить его, - уж больно стало страшно, он вспомнил смерть Переделко.