Анри усмехнулся и отошел к двери. Зачем-то запер ее на ключ.

Потом медленно приблизился ко мне. Положил руки на плечи — тяжело, впечатывая в пол.

— У тебя такая короткая память, Тереза? Уже забыла, что он сделал с Гийомом, с Жеромом, со всеми нами?

Нет, я не забыла, и при воспоминании об этом становилось не по себе еще больше.

— Ты не позволишь забыть, — заметила я. — Даже если очень хочется.

— Я в этом виноват?

— Никто не виноват! — Крикнула я — благо, мой вопль поглотил полог, и добавила уже тише: — В замке Эльгера я осталась одна, но именно Эрик протянул мне руку. Я… я представляю, на что он способен. Но что плохого в том, если я помогу раскрыть тайну гибели его матери?

— Ты уверена, что ему нужно именно это? — Муж как следует меня встряхнул. — Что это не очередная игра? Ты хоть представляешь, что я пережил? Когда чувствовал тебя в Лигенбурге, твой страх, отчаяние и боль, когда думал, что не успею!

Ой, мамочки. Кажется, разозлился по-настоящему.

Но ведь ему не объяснишь, что Эрик не мог быть с Евгенией заодно — хотя бы потому, что я слышала все разговоры графини с Альмиром. Если расскажу об этом, придется объяснять, откуда у меня взялось прослушивающее устройство, и для чего… точнее, для кого оно предназначалось. Ох, нет.

— И снова ты делаешь все за моей спиной!

— Я ничего не делаю за твоей спиной, Анри!

Вырвалась и отступила на несколько шагов. Сможем ли мы начать доверять друг другу по-настоящему? Сможет ли Анри доверять мне вообще? Он слишком долго был один и слишком долго играл, даже наедине с собой — когда заставил себя поверить в то, что не способен на глубокие чувства.

— Я не говорила тебе, потому что не представляла, о чем! Эрик просил о помощи, но не объяснил, что именно мне предстоит сделать.

— И ты согласилась непонятно на что.

— Да! — Я глубоко вздохнула и подняла руки. — Но я тогда не выбирала между сотней распрекрасных вариантов. Приняла его помощь и взамен пообещала свою. Хотела посоветоваться с тобой, как быть, когда все немного уляжется, но… последний месяц у нас выдался несколько насыщенным, не находишь?

Я покачала головой.

— Анри, я понимаю, как тебе тяжело. Но и мне нелегко тоже. Я не просила о такой магии, но она — часть меня. Смерть со мной на всю жизнь, и день ото дня будет становиться все опаснее и сильнее. Ты сможешь любить меня такой? Такой, какая я есть? — Грудь сдавило от нехватки воздуха, а может, дышать мешал вставший поперек горла ком. — Потому что если не сможешь, то…

— Глупая. Какая же ты глупая.

Меня сгребли в объятия и прижали к себе. Так порывисто и крепко, что даже вырываться не хотелось.

— Думаешь, дело в твоей магии?

— Тогда в чем? — запрокинув голову, посмотрела ему в глаза.

— В том, что ты — мое все, Тереза. Твой брат был прав, когда говорил, что мужчина в ответе за свою женщину.

— Нет, — я покачала головой. — Нет, Анри. Мой брат считает, что знает, как лучше, и всегда поступает по-своему, даже если это «лучше» сваливается на голову любимых и вколачивает их в пол. На самом деле построить что-то по-настоящему крепкое можно только вместе.