— Ап! — скомандовал Джеральд. Короткая пауза — и из глубины сцены донесся странный, далекий, певучий голосок:

— «Сэр! Мы получили ваше письмо от пятнадцатого числа. Что касается закладной на вашу землю, мы с сожалением должны отказать вам…»

— Заткнись! — проревел мужлан, злобно надвигаясь на Джеральда.

Он поспешно удрал со сцены, заверяя всех, что в его письме не было и намека на подобную чушь, но ему никто не поверил, и в толпе зазвучали возбужденные голоса. Они тут же стихли, едва Джеральд вновь открыл рот. — А теперь, — произнес он, аккуратно выкладывая все девять пенсов на шаль, — следите внимательно за этими монетками и вы увидите, как они исчезнут, одна за другой!

Так оно, конечно, и вышло. А потом все девять пенсов один за другим вновь улеглись на цветастой шали, выкладываемые незримой рукой Мейбл. Толпа шумно зааплодировала. Люди в переднем ряду завопили: «Браво!», «Вот это номер!», «Давай еще!», а задние ряды начали напирать.

— Вот что, — сказал Джеральд. — Вы уже видели, что я могу сделать, но больше я ничего делать не стану, пока не увижу на этом покрывале по меньшей мере пять шиллингов.

Через две минуты на шали лежало уже семь шиллингов и три пенса, и Джеральду пришлось немало поколдовать.

Когда зрителям в первых рядах прискучило наконец платить денежки, Джеральд попросил их отойти, чтобы уступить место другим. Жаль, что у меня не хватит времени поведать вам обо всех свершенных им чудесах — трава вокруг пятачка, где он давал свое представление, была уже начисто вытоптана башмаками сотен людей, устремившихся поглазеть на него. Вообще-то, имея помощника-невидимку, можно творить какие угодно чудеса — и сколь угодно долго. Всевозможные предметы по собственной воле передвигались взад и вперед, а то и вовсе исчезали, укрывшись в складках одежды Мейбл. Хозяйка палатки стояла рядом. По мере того, как монеты наполняли шаль, по лицу ее все явственнее разливалось блаженство, и каждый раз, когда Джеральд пытался передохнуть, она с неистовством ударяла в свой обшарпанный барабан.

Слухи о новом фокуснике мигом заполонили ярмарку. Толпа ревела от восторга. Человек из палатки с кокосовыми орехами предложил ему объединить их предприятия; владелец тира пообещал ему жилье и стол за долю в его номере; энергичная полная леди в платье глухого черного шелка и фиалковой шляпе налетела на него с призывом принять участие в ближайшем благотворительном базаре.

Все это время его брат и сестра, затесавшись в толпу, изо всех сил глазели на него — на них, само собой, никто не обращал внимания, поскольку все взоры были прикованы к фокуснику. Было уже очень поздно, время чая давно миновало, и Джеральд, безумно уставший и более чем удовлетворенный своей выручкой, решил, что пора выбираться отсюда — но вот только как?

— Как же нам теперь удрать? — шепнул он Мейбл, которая как раз занялась его кепкой — стоило стянуть ее с головы Джеральда и спрятать в карман, как она, само собой, стала невидимой.

— Дай подумать! — ответила Мейбл и секунду спустя зашептала ему прямо в ухо: — Надо разделить с ней выручку и дать ей что-нибудь за шаль. Потом положи деньги на шаль и скажи… — И она подсказала ему нужные волшебные слова.

Джеральд все время укрывался в тени палатки, чтобы никто не мог разглядеть черную тень, отбрасываемую Мейбл, когда она выходила из-за ограждения передвинуть очередной предмет или помочь ему исчезнуть.

Джеральд предложил женщине разделить деньги поровну, что она и исполнила почти честно.

— А теперь, — сказал он, видя, как все ближе придвигается нетерпеливая толпа, — я готов заплатить вам пять шиллингов за эту шаль.