— В таком случае, это сам дьявол! — вскричал Жак. — Мушка несомненно исчезла. Сегодня утром Роза, служанка Казимиры, подтвердила мне, что о ней нет никаких известий, и что господин Ренуар, умирая, признался священнику, что он сбросил цыганку с балкона в пропасть, а оттуда еще никто не возвращался живым.

— Великой Боже! — вскричала кухарка. — Но в таком случае пастух Андре не соврал мне!

— Что же он говорил? — спросили все в один голос.

— Сегодня он приходил получать деньги за пастьбу скота. Мы разговорились с ним о бале, который так печально кончился. Тогда он рассказал мне, что сидел в долине, желая тоже полюбоваться фейерверком. Так как развалины были ярко освещены, он разглядел на маленьком балконе две человеческих фигуры. Затем раздался ужасный крик и что — то полетело в пропасть. В страшном испуге он прибежал в развалины и стал расспрашивать, кто упал, чтобы оказать помощь несчастному. Но все смеялись над ним и прогнали его прочь, говоря, что он пьян.

— Нет! Это дело необходимо расследовать. Завтра же, господа, я скажу вам, кто бывает у маркиза, — энергично сказал грум, но отказался объяснить, каким образом он рассчитывает это сделать.

На следующий день все слуги собрались в комнате кухарки, за исключением грума Жака. Последний так долго не приходил, что все не знали, что и предположить. Лакей хотел уже идти узнать, куда он девался, когда вдруг дверь открылась и вошел грум. Он был бледен как смерть, ноги его дрожали, как листья. Войдя в комнату, он бессильно опустился на стул. Все бросились к нему и осыпали его вопросами, но он только тогда настолько пришел в себя, что мог отвечать на вопросы, когда выпил стакан вина и отдохнул около четверти часа.

— У нашего маркиза действительно бывает дьявол! Теперь я не удивляюсь больше, что он тает как воск: нельзя безнаказанно иметь дело с адом.

— Но что же такое вы видели?

— Сейчас я расскажу вам по порядку. Решив во что бы то ни стало узнать, что делается в комнате маркиза, я днем просверлил дырочку в двери и заткнул ее. Когда я услышал в комнате разговор, я без шума, как тень, подкрался к двери, так как, видите сами, я в туфлях. Моя обсерватория пришлась как раз против ярко освещенного стола, и я мог ясно видеть маркиза, а рядом с ним Мушку. Она сидела лицом ко мне. На ней было черное платье, и на голове черная вуаль. Но, Боже, как она была ужасна! Лицо ее было синевато — бледного оттенка, а глаза горели как уголья. Я как очарованный смотрел на нее. Вдруг она вздрогнула, с ужасом посмотрела на дверь и стала корчиться, как будто желая от кого — то скрыться. Можете себе представить, что я почувствовал, когда она вскрикнула сдавленным голосом: „Жак смотрит на нас!..“ Отвратительное лицо ее исказилось, и сквозь тело, казалось, сквозила мертвая голова. Никогда в жизни не видал я ничего ужасней! Я уже не помню, как убежал, но, вероятно, в коридоре лишился чувств, так как очнулся на полу. Затем, насколько хватало сил, я поспешил сюда. Вы понимаете, что теперь не может быть больше сомнения, кто эта прекрасная посетительница: она является прямо из ада, так как только дьявол может видеть, что делается за дверью, — закончил грум, наливая себе новый стакан вина.

Все были страшно бледны и, дрожа всем телом, смотрели на Жака.

Глава X

Когда Алиса приехала в Париж, ее бывший опекун еще не возвратился из Виши. Под влиянием своего возбуждения, она хотела сначала телеграммой просить его тотчас вернуться в Париж, но, узнав, что барона ждут самое позднее дней через восемь или десять, отказалась от своего намерения. Без сомнения, неожиданный вызов испугает дядю и может повредить его лечению. Лучше было дождаться его возвращения, тем более, что дело о разводе не могло пострадать от этого промедления.