Сузанна с самоотвержением ухаживала за своей молодой госпожой. Добрая женщина приходила в отчаяние от отсутствия маркиза. Ей хотелось послать маркизу телеграмму, но осторожный Беранже не оставил своего адреса, так что экономке пришлось отказаться от исполнения своего желания. Что же касается маркизы, то она произносила имя мужа только в бреду.

Молодая женщина начала уже вставать с кровати, когда неожиданно приехала Марион. Найдя свою подругу брошенной, больной и исхудавшей, как тень, госпожа Лаверди пришла в негодование и объявила, что сейчас же увезет ее к себе, тем более, что она приехала одна. Ее муж вместе с мачехой должны были приехать только через две недели. Но она ничего пока не сказала о том, что ее протеже, молодой моряк, приедет через несколько дней. Марион заставила Алису подробно рассказать про все проступки маркиза, внимательно прочла и осмотрела все доказательства его неверности и заметила, покачав головой:

— Надо признаться, что твой милый Беранже нисколько не стесняется или, вернее, перестал стесняться, но тем глупее будет, если ты станешь принимать близко к сердцу его поведение. Прежде всего ты должна как можно скорей поправиться. Нет надобности, чтобы он воображал, что ты сохнешь здесь по нему. Затем я подумаю, как мне утешить тебя. Полагаю, что это будет вовсе не так трудно.

Глава IV

Пока все это происходило в Верделе, Беранже веселился с Мушкой. Они купались в море, разъезжали по окрестностям и раз съездили даже в Англию. Одним словом, они наслаждались полным счастьем. В эти дни, полные удовольствий, маркиз снимался со своей подругой и на берегу моря, и в саду, и на балконе виллы, и в лодке, и на велосипедах. Жили они совсем по — семейному, как муж и жена. Мушка разыгрывала из себя маркизу и очень гордилась тем, что ее называли так слуги отеля и купальщики. Беранже так хорошо чувствовал себя с нею, что почти жалел, отчего она на самом деле не его жена. Но как бы там ни было, он совершенно забыл про Алису и с отвращением думал о необходимости вернуться под свою супружескую кровлю.

В течение трех недель Бертран и Казимира веселились вместе с ними. Так как Бертран был менее свободен, чем маркиз, и так как от его отсутствия страдали дела заведения минеральных вод, то он и вынужден был раньше вернуться в Верделе. Через несколько недель после отъезда своего друга, Беранже получил от него письмо, сразу положившее конец этой идиллии.

«Ты сделаешь очень хорошо, если вернешься, наконец, домой со своей „Радостью юношей“, — писал Бертран. — Я должен сказать тебе, что встретил сегодня утром доктора Арнольди, который спросил меня, не знаю ли я твоего адреса, так как вот уже три недели, как твоя жена больна, и больна серьезно. Тебе делает мало чести, что за твоей женой ухаживает прислуга. Если бы неожиданно приехал твой дядя, я думаю, он тоже вряд ли похвалил бы тебя за медовый месяц, который проводит маркиза де Верделе в обществе привидений, тогда как ты любезно катаешься с куртизанкой.

Всегда следует, мой друг, сохранять приличия и избегать поступков, слишком бросающихся в глаза. Прежде ты это отлично понимал, и делаешь очень глупо, что забываешь теперь».

Маркиз, мрачный как грозовая туча, перечитал еще раз это письмо. Мысль встретиться с дядей при подобных обстоятельствах в высшей степени была ему неприятна, так как пожилой джентльмен имел отсталые взгляды, и кроме того, обожал свою воспитанницу. Ввиду всего этого, он быстро решился и объявил Мушке, что уезжает в тот же самый вечер, причем потребовал, чтобы она, во избежание лцшних разговоров, последовала за ним не раньше чем через три дня.

Прекрасная Ревекка была в отчаянии. Но тщетно она устроила ему ужасную сцену и билась в истерике. Беранже остался непоколебим. Он имел даже бесстыдство смеяться над ее криками и слезами. Затем, после нежного, но краткого прощания, Беранже, как и говорил, уехал вечерним поездом.