— Дрянь! — он отвесил ей такую пощечину, что она свалилась с лавочки. В глазах заплясали искры.

— Я знаю, как этой кошке коготки подстричь. К тварям ее выпустим. Сразу назад попроситься. Ласковой будет.

Идея была поддержана громким смехом. Яна смотрела на них и не видела ни в одном взгляде сочувствие. Лех смотрел на все это с полным равнодушием. Яну, как котенка, за шкирку вытащили за ворота административной части форта и кинули к заключенным.

Многие из них спали после тяжелого рабочего дня. Кто не спал с удивлением увидели, оказавшуюся на их территории худенькую девушку с растрепанными волосами и яркими, светящимися в темноте зелеными глазами. В руках она держала короткий клинок. Так как руки дрожали, клинок нервно дергался.

— Ты свой ножик убери, а то порежешься еще. — посоветовал ей Альхор. Он сидел рядом с воротами. Яна лишь отрицательно покачала головой и прижалась плотнее спиной к стене. Как раз народ начал понимать, что происходит и стали подходить к ней. Они напоминали зверей, что почуяли добычу.

— И чего все повскакивали? — недовольно спросил Альхор. — Расходимся по своим норам. Зеленоглазка не по ваши гнилые зубы.

Он подошел к ней и забрал из ее рук клинок. Медленно он убрал его в ножны. Никто даже протестовать не стал. Разбрелись назад.

— Пойдем, расскажешь дяде Альхору, что там у тебя случилось. — он обнял ее за плечи и повел подальше от ворот. Яна не стала сопротивляться и пошла с ним. Страх, напряжение, усталость — все это навалилось тяжелой, неподъемной ношей. Слезы. Она тихо плакала.

— Давай здесь посидим. — предложил Альхор, когда они подошли к противоположной стене. Они просто сели на пыльную землю.

Сумерки перешли в темную ночь, когда не видно ничего на расстоянии вытянутой руки. Плечо Альхора уже сильно намокло от ее слез, но Яна этого не замечала.

— Яна, если продолжишь реветь, то голова заболит. — предупредил ее Альхор.

— Извините, я сорвалась. — размазывая слезы по щекам, ответила Яна. — Я не ожидала, что они… Они приставать начнут. Я знала, что меня попытаются убить, но чтоб приставать!

— Тут как раз ничего удивительного нет. Ты симпатичная девочка, а здесь дефицит женского пола. — он намотал прядь ее волос на палец. Яна поспешно отстранилась и собрала растрепавшиеся волосы заколкой в виде гребня, что запутался в ее волосах и не потерялся.

— И что? Теперь из-за этого надо в кровать тащить?

— Почему бы и нет? За это никому ничего не будет. Даже если ты несогласна будешь. У тебя все равно волчий билет.

— Я не умею играть во все эти интриги: как найти себе теплое местечко, а другого подставить. Специально избегала таких ситуаций. И надо же было мне так увязнуть!

— Раз ты избегала, то зачем полезла?

— Но ведь воровать плохо. Пусть и у заключенных. Но это неправильно. Знаете, что вас кормят? Просроченной, а то и вовсе гнилой крупой! А по документам должны кормить нормальной. Не высшего качества, но съедобной. А еще раз в неделю должны давать хлеб и овощи. Раз в месяц — мясо. А еще должны раз в три месяца выдавать новую одежду, а не раз в год. Они пишут, что все выполняют, а на самом деле деньги к себе в карман кладут. — Яна говорила горячо. Даже про слезы забыла.

— Тебя все это волнует, потому что кто-то из близких на каторге?

— Нет. У меня все окружение законопослушное. Я с преступниками и не общалась никогда. Судьба миловала. — возмутилась Яна.

— Я не буду тебе напоминать, где ты сейчас и с кем болтаешь. — усмехнулся Альхор.