Приготовьтесь предстать перед создателем.
Гумбольдт пожал плечами.
– Что ж, чему бывать, того не миновать. Можно ли узнать, который час?
– Который час? – удивился Штангельмайер.
Кронштедт достал карманные часы и сообщил:
– Без пяти десять.
– Зачем вам это? – глаза Штангельмайера превратились в щелочки.
– Сегодня ровно в одиннадцать утра несколько курьеров принесут конверты по определенным адресам. Полицейские участки, издательства, редакции газеты. Поверьте, такого скандала в империи еще не было. Сразу семеро самых важных и самых высокопоставленных членов правительства обвиняются в государственной измене и приговариваются к расстрелу. Вся ваша собственность и недвижимость конфискуются в пользу государства, а имена навеки сотрут из документов и учебников истории. Вашим семьям повезет, если им удастся скрыться за границей от гнева правосудия. Я единственный, кто знает, где находятся конверты с компрометирующим материалом и куда они должны попасть. Даже если бы вы сейчас же бросились искать документы, все равно бы не нашли – слишком хорошо они спрятаны.
Молчание, воцарившееся после этих слов, Оскару показалось громче раскатов грома. Как будто масонам прочитали смертный приговор.
– Вы лжете, – заявил Штрекер, покрасневший как помидор. – Это просто дешевый трюк.
– Не верите? Смотрите сами. Разрешите? – его рука потянулась в потайной карман пальто. Он достал маленькую записную книжку и бросил ее Штрекеру под ноги. – Ваш личный дневник, если я не ошибаюсь. В нем очень точно и аккуратно указаны все адреса, весь переворот расписан по пунктам. Начиная с подготовки, убийства императора и прихода к власти нового военного правительства. У меня такие фотографии и документы на всех вас. Ваши дома не такие безопасные, как вы считаете.
Штрекер уставился на записную книжку немигающим взглядом. Он побледнел. Бормотал какие-то слова, но настолько тихо, что никто не слышал. Штангельмайера же, казалось, это убедило не до конца. Он взвел курок.
Гумбольдт устало улыбнулся.
– Оставьте ваши глупости, Штангельмайер. Если бы вы действительно хотели меня убить, уже давно бы это сделали.
– Опусти оружие, Георг, – едва слышно произнес Штрекер. Когда старый приятель не отреагировал, он повторил громче: – Я сказал, опусти оружие.
– Он хочет нас шантажировать. Нужно от него избавиться.
Вместо ответа Штрекер выбил оружие у него из рук. Раздался выстрел. На противоположной стене зала посыпалась штукатурка. Пуля попала прямо в центр всевидящего ока. Там, где раньше был зрачок, теперь зияла дыра. Штангельмайер уперся в Штрекера безумным взглядом. В этот миг за спиной Оскара и Шарлотты раздался стон. Фалькенштейн приходил в сознание.
– Очень кстати, – довольно заметил Гумбольдт. – Ваш предводитель проснулся. Не хотите его поприветствовать? – Не дожидаясь ответа, он направился к Оскару с Шарлоттой, схватил Фалькенштейна за воротник и вытащил на свет. Генерал был бледен и с трудом держался на ногах. Оскар с Шарлоттой устроили его на стуле, где он и остался сидеть, покосившись.
Кронштедт нахмурился.
– Кто… Кто эти двое? И что вы сделали с генералом Фалькенштейном?
– Разрешите представить, – ответил исследователь. – Шарлотта Ритмюллер, моя племянница, и Оскар Вегенер, мой сын. Они принимали участие в предотвращении покушения.
– Это тот парень, из-за которого мой Карл угодил в тюрьму? – просипел Штрекер.
– Ваш сын-оболтус сам во всем виноват, – резко заметил Гумбольдт. – Между прочим, он ранил моего сына в руку. |