|
Я выстрелил, но «монолитовец», сместившись вбок, ловко присел. Моя пуля лишь скользнула по его шлему, правда, вторая вошла точно в сочленение между забралом и нагрудной броней, опрокинув ловкача на спину. В это время его напарник, прекратив стрельбу, выхватил гранату… — Мать вашу, суки яйцеголовые, доложите Сахарову или Круглову! — надрывался Шрам. — Они узнают, что вы нам дверь не открыли, сто пудов головенки вам с резьбы посворачивают! — А шли бы вы, уважаемые… — обиженно отозвалась блямба. И тут же другим, уже знакомым голосом произнесла: — Так-так, что тут у нас? — Какие-то неадекваты, профессор, посмотрите сами в монитор, — пожаловался невидимый «Буратино». — Отчего же, я с ними вполне знаком… Я выстрелил, очень надеясь, что мои навыки, несколько атрофировавшиеся за время, проведенное на острове, не подведут меня на этот раз. Если честно, я где-то в глубине души сейчас вознес короткую, но проникновенную просьбу, очень похожую на молитву. Кому — не знаю. Но, наверно, все-таки Зоне. Болотный Доктор говорит, что все мы — ее дети, так кого как не собственную мать зовет человек в минуту смертельной опасности? И похоже, эта молитва, короткая как выстрел, достигла адресата. Я снова был пулей, вылетевшей из ствола моего АК. Я снова несся вперед, рассекая воздух, ввинчиваясь в него раскаленными боковинами, словно штопор в вязкую пробку. И я очень отчетливо видел цель — зеленый ребристый цилиндр, медленно вылетающий из раскрытой ладони «монолитовца». Давно известно, что фанатики, облаченные в броню, не носят с собой наступательных гранат. Их оружие — оборонительные «эфки», так как экзоскелету практически не страшны осколки «рубашки» гранаты, взорвавшейся даже в десяти метрах от него. Но сейчас был другой случай. Пуля ударила точно в гранату, и та взорвалась рядом с головой «монолитовца». Когда рассеялся дым, я увидел жутковатую картину — живой танк стоял, подняв обрубок руки на уровень глаз, словно пытался рассмотреть, что же такое с ней произошло. Но это ему никак не удавалось — смотровое бронестекло расплющило и взрывом вдавило внутрь шлема, превратив в кашу его содержимое. И это самое содержимое, которому стало тесно в замкнутом пространстве, сейчас вылезло наружу неаппетитным с виду месивом, из которого свешивались на ниточках зрительных нервов окровавленные глазные яблоки. «Монолитовец» постоял мгновение — и рухнул изуродованным лицом вниз. Но победу праздновать было рано — за ним показались еще несколько фигур в аналогичной броне. А мне просто необходима была секунда на то, чтобы сменить пустой магазин на полный… — Быстрее! — дернул меня за плечо Шрам, и я потратил спасительную секунду с большей пользой для себя, нырнув в узкую щель между косяком и медленно открывающейся дверью. В которую снаружи тут же ударил шквал свинца. — Закрывай, дебил! — заорал Шрам. Вряд ли невидимый «дебил» услышал его вопль — наверно, сам догадался, что надо делать. Не завершив полный цикл открывания, дверь поехала назад, и ее неумолимому движению никоим образом не могли помешать бронированные пальцы, вцепившиеся снаружи в ее край. Я невольно поморщился. Дверь, влажно чавкнув, встала на место. |
