Прокурор района был достаточно известной фигурой по всей Москве.

Вальяжный, важный, самодовольный Вячеслав Николаевич Морозов был близким родственником одного из заместителей премьера страны. Уже это одно обстоятельство делало его значимость гораздо больше, чем все другие сопутствующие обстоятельства. Но вдобавок к этому он был любимцем городских властей, и многие поговаривали, что после очередной смены прокурора города у Морозова есть все шансы занять эту высокую должность, Морозов умел нравиться людям. Крупный мужчина в неизменно темных, даже летом, хорошо сшитых костюмах, в строгих роговых очках, он придавал самой прокуратуре какую-то несвойственную ей респектабельность и престижность. Его охотно избирали во всевозможные президиумы и правления. Его портреты часто появлялись в центральных газетах, а популярная телевизионная программа «Человек и закон» даже посвятила работе прокуратуры Киевского района целую передачу. Правда, злые языки утверждали, что глава телевидения лично поручил подготовить такую программу после звонка заместителя премьера. Но это были только слухи, и вполне вероятно их распространяли завистники и недоброжелатели, просто опасавшиеся роста влияния популярного прокурора. Морозов принял Чижова, сидя за своим столом в кабинете.

Перед ним стоял большой хрустальный стакан в тяжелой мельхиоровой оправе. Он любил пить чай именно из таких стаканов. Еще одним приобщением к миру небожителей была большая зеленая лампа, стоявшая слева от прокурора. Несмотря на менявшееся время и эпохи, эти зеленые лампы по-прежнему символизировали высшую власть и стояли только в кабинетах деятелей республиканского масштаба.

Неизвестно каким образом, но Морозову удалось достать такую лампу, и он этим чрезвычайно гордился.

— Присаживайся, — показал на стул Морозов, чуть отодвинув стакан.

Чижов послушно сел на один из кожаных стульев, стоявших в кабинете прокурора.

— Читал твое сообщение, — коротко сообщил Морозов, — ничего, правда, не понял. Пишешь как всегда нечетко и не конкретно. Но вот кого убили, я сразу понял… Тут я даже позвонил кое-куда. Ты знаешь какого масштаба был человек?

Это было любимое выражение Морозова. Он все мерил «масштабами».

Чижов подавил улыбку.

— Догадываюсь. Раз «вор в законе» и такой «авторитет».

— Ничего ты не догадываешься, — махнул рукой Морозов, немного нахмурившись, — это был очень известный деятель. Очень, — снова подчеркнул он.

— Мне Михеев говорил, — кивнул Чижов, — Кто такой Михеев, — прокурор явно не любил строптивого начальника уголовного розыска, — он сыскарь. Его дело — поймал, пострелял, забрал, арестовал. Твое дело думать. Это сложнее. Ты даже не представляешь, какого человека убили, — снова сказал прокурор.

На этот раз Чижов промолчал, и Морозов уже более благосклонно продолжал:

— Мосешвили был одним из самых богатых и известных людей Грузии. Так мне сказали о нем в московском правительстве. Они уже знают об убийстве.

Сегодня вечером об этом напишут все газеты. Ко мне звонили из телевидения — спрашивали, кто ведет расследование. Я сказал, что лично возглавлю штаб по расследованию этого скандального убийства.

Это было вполне в духе Морозова. Красоваться перед телекамерами он любил. Для него это было высшей наградой.

«Вот влип», — с огорчением подумал Чижов.

— Михаил Мосешвили был не просто «вором в законе», — продолжал прокурор, — он был одним из тех, кто помогал Эдуарду Шеварднадзе придти к власти три года назад.