Психиатр, в свою очередь, пожал плечами,

— Важным может оказаться все. Вспоминай, что было на вечере? Подробно. С кем встречался, о чем говорили? Как прошел вечер?

Кабанов задумался. Двадцать лет прошло после выпускного. Он ни разу не приходил в свою школу. Он ее не любил. Он не любил и любил. Как нельзя не любить место которому отдал годы, как нельзя не любить людей с которыми жил, учился. Наконец он сказал:

— В общем, ничего особенного. Из всего нашего класса пришло человек десять-одиннадцать. мы были десятым выпуском этой школы. На вечер встреч пришло больше девчонок. У меня с ними никогда проблем не возникало, — он усмехнулся. — а из ребят?.. только Геша Никулин, да Серега Крылов.

— А остальные?

— А остальных не было. — Кабанов, нервно размял пальцы. — никого не осталось.

— Как это, не осталось? — Психиатр заинтересованно наклонил голову, и в нем сразу проявилось что-то от внимательной собаки. — А где же они?

— Кто где. Я ведь тоже тогда спрашивал. И вышло что-то необычное. Из четырнадцати парней нашего класса в относительном порядке оказались только трое, я, Никулин и Крылов. А остальные одиннадцать… вот по пальцам: Маринин, Осипов, Дроздов — сидят с разными сроками. Заварзин, Свиридов — погибли в Афгане, Корнеев в доме инвалидов без рук, тоже после Афгана, Карпов и Орлов — пропали без вести. Причем не на войне, заметь а тут уже после службы. Самсонов и Конюхов — спились, один умер от цирроза, второй замерз зимой, подобрали мертвым уже. Валуев — сейчас дома с переломом позвоночника, упал по пьянке с третьего этажа. Вот все одиннадцать.

— Ты сказал, — с девчонками у тебя проблем не возникало, надо полагать — с мальчишками возникало? Какие проблемы?

Кабанов напрягся, нахмурился.

— Проблемы? Это можно назвать проблемами с большой натяжкой. Ты помнишь фильм — "ЧУЧЕЛО"?

— Конечно. Дети и подростки жестоки. Это не секрет. Просто педагоги закрывали на это глаза. А психиатрам приходилось расхлебывать тяжелейшие неврозы. Есть замечательная монография Буянова "Беседы о детской психиатрии"… — психиатр увлекся.

— Перебью, — хрипло сказал Кабанов, — Там в фильме все события происходят за одну четверть. Два месяца., - Психиатр замолчал, — А я переживал и терпел то же самое в течение десяти лет. Это можешь представить? — Психиатр пожал плечами.

— Попытаюсь.

— Попытайся. Попытайся вспомнить себя в десять — одиннадцать лет, когда каждый проходящий мимо, считает своим долгом стукнуть тебя. Иногда совсем не больно, символически. Просто так. Ни за что. Просто потому, что не получит сдачи. А значит, можно совершенно безнаказанно бить. Причем, с каждым годом все изощреннее. А тебе приходилось пытаться развязать брюки затянутые тройным узлом, и обоссанные, чтоб ты не мог развязать их зубами, после физкультуры, когда все идут на урок, а ты в одних трениках сидишь и воешь в раздевалке? А потом учитель тебе вставляет за опоздание на урок и лепит двойку, только за это. И это еще цветочки. А тебя вшестером били в школьном саду, ногами? И снова просто так. Под предлогом снижения процента успеваемости в классе из-за твоих двоек? Ладно, я не люблю плакаться в жилетку. Я прожил это. Пережил. Двадцать лет прошло с тех пор, даже двадцать три года, и я не хочу вновь вспоминать. Хотя и не забуду никогда. Я перенес почти десять лет издевательств и унижений.

— Ты двадцать лет носил в себе такую обиду? И ни разу не пытался отомстить или простить и забыть? Может быть, достаточно было тебе просто дать сдачи. Ведь если бы ты сразу попытался защитить себя ничего бы этого не было.