– Да-да, – немного рассеянно проговорил академик. Надо же, старый перец, типа, смущенно отвернувшийся в сторону, краем глаза всё-таки косил на глубокий вырез в халате Касси. Ишь ты, кто бы мог подумать, что в его возрасте подобные темы еще интересуют? Хотя Касси в полной боевой раскраске вполне может возбудить даже мертвого.

– В таком случае оставьте нас одних, – мило улыбнувшись, попросила девушка. – Вам ли, как творческому человеку, не знать, что при работе посторонние только отвлекают.

– Но я хотел бы… – попытался возразить Захаров.

– Понимаю, – мягко перебила его Касси. – В этой лаборатории четырнадцать камер записывают всё в постоянном режиме. Я потом лично смонтирую для вас подробнейший фильм с комментариями.

– Да-да, конечно, – несколько расстроенно проговорил академик. – Ухожу-ухожу.

И ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Надо же, слушается, – сказал я ровно для того, чтобы что-то сказать.

– Ну да, – просто сказала Касси, бросая журнал в раковину под зеркалом. – С чего бы ему меня не слушаться? В группировке Всадников я была Скульптором. Делала другим лица и фигуры, а однажды собралась с духом и сделала себе и то, и другое. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, лучше сделать это самому. По-моему, получилось недурно.

– Трудно не согласиться, – сказал я, невольно сглотнув набежавшую слюну. Ну точно кобель, сделавший стойку на красивую суку! Аж самому противно.

– Только, боюсь, без подготовки ничего у нас не выйдет, – вздохнула Касси, нарочито медленно развязывая поясок белого халата.

– Ты о чем? – выдавил я из себя.

– Дергаться будешь, – сказала она, освобождаясь от халатика, под которым не было абсолютно ничего. – А работа скульптора требует, чтобы кусок глины не отвлекался на посторонние раздражители и сидел смирно. Так что заканчивай хлопать глазами и иди сюда.

– А как же… четырнадцать камер? – во второй раз за две минуты сказал я лишь для того, чтобы сотрясти воздух, так как всё моё тело, казалось, без помощи рук само стремительно освобождалось от камуфлы.

– А тебе не пофиг? – поинтересовалась она, грациозно присаживаясь на краешек операционного стола. – Кому интересно – пусть смотрят, не жалко. А кому неинтересно, тем просто лечиться надо.

Она была права. Через полторы секунды мне стало пофиг совершенно на всё. Думаю, даже плотоядный мутант, вцепившийся мне в задницу, не смог бы оторвать меня от Касси.

Было в ней что-то настолько притягательное, что мою бедную крышу, битую пулями и прожженную кислотными дождями Зоны, сорвало напрочь. Вглухую. Так, что основательный импортный стол, рассчитанный на серьезные перегрузки, поскрипывал и постанывал, словно древний старик, которого двое усердный банщиков старательно охаживают березовыми вениками.

…Я понятия не имею, сколько времени мы с Касси занимались подготовкой. Как говорится, счастливым часы по барабану – или что-то в этом роде. Не помню, как там правильно, забыл на фиг. Потому что в это время я был по-настоящему счастлив и не хотел ни о чем думать. Бывают девушки, которые тебе подходят в интимном плане, с которыми ты забываешь о себе, о времени, о том, что ты кому-то чего-то должен, и что нехорошо вот так, по-скотски трахаться в чужом доме. Но это всё остается за кадром, проходит мимо, когда ты сливаешься воедино с той, кто тебе подходит как никакая другая.