Три-четыре окна окружены языками копоти, следами прошлых пожаров, и на уровне первого этажа, на кирпичах — закругленными буквами фосфоресцирующей краской, а по краям — черной, выведена аббревиатура «УЧС» — «Ученики черных святых». Прославляется и филиал этой банды, шайка «Роллеры Ти-4», возглавляемая самим Орделлом. Оставили здесь свои метки и особо дерзкие члены конкурирующей банды под названием «Гангстеры-Изгои». То там, то здесь встречаются надписи черной или белой краской, сделанные, очевидно, с целью зафиксировать самоутверждение: «Д'Рон — классный парень», «Люцифер».

Оказавшись внутри, Орделл кивает охраннику Чаку, туповатому полицейскому из отдела вневедомственной охраны жилищного управления округа Киндл, который дежурит здесь на платной основе: сидит в бетонной будке с маленьким окошечком из пуленепробиваемого стекла. Каждый месяц Чак получает от Орделла полтину — пятьдесят долларов. И тот, ясное дело, внушает ему симпатию. «Нет, ты только посмотри, Чак даже отдает мне честь. Вот это да, черт возьми!» — думает Орделл.

В фойе сумрачно, единственный источник света, и притом очень тусклый, — автомат, который продает пепси. На нем тяжелый замок. Все электрические детали освещения либо украдены и проданы за крошечную дозу какой-нибудь самодельной дряни, либо их вывел из строя какой-то «Святой», предпочитающий вершить свои дела в темноте. Со стен пучками свисают оборванные, оголенные провода. Затхлый воздух насквозь пропитан острым запахом испражнений — следствие прохудившейся и давно не ремонтировавшейся канализации. Трубы с облупившейся краской, пятнами ржавчины и следами сварки проходят под потолком. Такое впечатление, будто ты в сильно обветшавшем бункере, сооруженном лет сто назад на случай атомной бомбардировки. Бетонный пол, шлакобетонные стены. Все поверхности — нет ни клочка свободного пространства — исписаны буквами, словами, кличками, эмблемами, означающими принадлежность к банде. Нимб «Святого», «4» — знак группировки «Ти-4», «Роллеры» и имена: Д-таун, Майк-о-Майт, Бэйби Фейс, Прист — написаны школьными маркерами или, что гораздо чаще, копотью на штукатурке или краске с помощью зажигалок.

Лифт — их тут несколько — сегодня работает, и Хардкор поднимается на семнадцатый этаж. Первые пять этажей здания практически пустуют. Они брошены жильцами, для которых тридцать восемь с половиной долларов в месяц — слишком высокая цена за жизнь, когда приходится стелить на полу, чтобы в тебя не угодила шальная пуля во время перестрелки, да и вообще самое безопасное спальное место — ванна. Входя в квартиру, Хардкор слышит хриплое дыхание старухи, у которой в горле, натруженном слишком долгой жизнью, скопилось столько мокроты, что старуха вечно хрипит и булькает, даже когда спит. Хардкор сдает ей две задние комнаты.

Себе он оставил две передних, из которых наблюдает. Отсюда сверху видна вся операция. Иногда «тик-таки» — так «Святые» называют опергруппу муниципальной полиции округа Киндл, — те, кто не берет у Хардкора деньги, и те, кто поступает наоборот, сидят внизу и наблюдают. Он знает, что они удивляются. Почему это проклятый ниггер так хладнокровно, нагло обделывает свои делишки, когда все замирают при первом же намеке на появление полиции? Да потому что Орделл видит. Отсюда. Все эти маленькие гангстеры — соглядатаи, как их обычно называют, — у него в руках.