– Интересные инструменты, сын мой, – сестра Мария любопытно поглядывала на аптечку. – Никогда ничего подобного не видела.

    – Сарацинские, – нашелся Гунтер. – Арабы – великие лекари.

    – Хоть и язычники, – вздохнула монахиня. – У нас в обители хранится книга переводов благороднейшего Авиценны, но даже он не упоминал о таких… таких пузырьках с иглами.

    – Последнее изобретение, – проворчал германец, захлопывая крышку аптечки. – Беренгария, вы устали?

    – Ничуть, – отреклась наваррская принцесса. – Я отлично выспалась днем, делать все равно нечего.

    – Как только очнется, – Гунтер глянул на Казакова, – вливайте в него как можно больше жидкости. Святые сестры, кроме вина, в монастыре есть еще что-нибудь попить?

    – Виноградный сок, – быстро ответила Мария, а Клара Болонская робко дополнила:

    – Настои разные… Облепиха, мята, чабрец… Я схожу к сестре травнице. В госпитале монастыря уже полтора десятка раненых, травница варит составы беспрерывно. Мы рады будем помочь благородному шевалье.

    – Отлично, – кивнул Гунтер. – Я приду после рассвета, если ничего особого не случится. Сэр Мишель остался на Северной башне, я за него беспокоюсь.

    – Вы… Вы меня бросаете одну? – наклонила голову принцесса.

    – Ничего подобного. Сестры Мария и Клара не покинут вас, так ведь?

    Монахини дружно кивнули.

    – Если боитесь остаться без защиты… Кстати, ваше высочество, а почему ушел мессир Ангерран де Фуа? Ах, у него дела в городе? Очень благородно… Не беспокойтесь, если англичане прорвутся в Мессину, вы под защитой святой Матери-Церкви и, кроме того, вы невеста Ричарда.

    – Ричарда, – вкрадчиво сказала Беренгария, и взгляд принцессы стал откровенно злорадным, – вскоре ждет ба-альшая неприятность… Аббатиса Ромуальдина вчера беседовала со святейшим Папой. Английскому королю дано три дня для того, чтобы он одумался. Затем наш пресвятой отец Климент будет вынужден отлучить его от Церкви…

    – Не уверен, что мы продержимся три дня, – мрачно сказал Гунтер и, слегка поклонившись принцессе, шагнул к выходу из покоев, предоставленных монастырем вдовствующей королеве Элеоноре и дочери наваррского венценосца Санчо Мудрого. – Не прощаюсь, ваше высочество. Надеюсь, утром появиться вместе с живым и невредимым сэром Мишелем.

    На дворе стояла почти непроглядная темнота – только что отзвонили хвалитны. Гунтерова лошадь скучно топталась в полном одиночестве у коновязи и тихонько взвизгнула, когда подошел хозяин. Германец проверил оружие: неудобный и почти бесполезный во время штурма стены меч, кинжал в деревянных ножнах, другой нож за голенищем мягкого сапога. В сохранившейся с прежних времен черной кобуре, прицепленной к поясу, полностью заряженный «Вальтер» и двойной запас патронов… Конечно, открывать стрельбу из пистолета отнюдь не следует, но, например, когда на тебя прет сумасшедший англосакс, прорвавшийся на башню, остается только отослать ему пулю в лицо. Спасибо Господу, что никто не заметил хлопнувшего посреди общего гама и неразберихи боя выстрела – точно обвинили бы в колдовстве…

    Итак, если верить Беренгарии, находящийся в осажденном городе Папа Римский дал Ричарду три дня и не нарушит слова – понтифик не имеет права отступаться от своего обещания.