— Резня во дворце, дюжина лордов старой крови мертвы, остальные кричат о восстании, и есть новости ещё похуже! — мрачно провозгласил он.

— Хуже? — недоверчиво взревел Виндстаг. — Куда уж хуже?

Хандрагон схватил графин и начал пить, не обременяя себя бокалом.

— Прямо сейчас я едва не переехал семейных слуг Грозозмеев, — ответил он, с грохотом обрушив графин с остатками вина на стол. — Они бегают по улицам, утверждая, что лорда Марлина и большую часть его домашних в особняке Грозозмеев прикончили неизвестные.

* * *

— Где именно мы сейчас находимся? — проворчал Мирт.

— Глубоко в заброшенном крыле, — ответила Алусейр. — Здесь старая магия лежит так густо, что никто из служащих королевству боевых магов не сможет проследить или даже просто найти нас с помощью магии.

— Они догадаются, что мы здесь, — резко сказала Шторм, и все они увидели, как призрак пожимает плечами.

— Пускай, — ответила принцесса. — Что толку? Я считаю, что мы успеем кое о чём договориться, прежде чем Глатра сможет собрать достаточно драконов, жрецов и магов, чтобы осмелиться зайти сюда так далеко. Можете начинать спорить.

Арклет улыбнулся.

— Ты хорошо нас знаешь.

Алусейр улыбнулась в ответ.

— Вы же кормирский дворянин, лорд Делькасл.

— И хотя ты прекрасно известен своей демонстративной беззаботностью по любому поводу, — мрачно сказала Шторм, — в последние несколько дней ты был каким угодно, но точно не беззаботным — и крайне далёким от спокойствия. Я чувствую твоё недоверие. Настало время поговорить.

Арклет покраснел, испустил тяжкий вздох, прислонился к колонне и сложил руки на груди.

— Настало. Хотя у нас не было особых возможностей для длительных разговоров о чём угодно. Да и я не осмеливался сказать, что думаю, поскольку Рун справедливо разгневалась бы, начни мы говорить о ней, вместо того, чтобы поговорить с ней, да и потому, что… я боюсь вас, леди Шторм, и того, кого вы носите с собой.

— По-настоящему боишься? Или просто остерегаешься? — тихо спросила Шторм.

— Боюсь по-настоящему, Шторм. Вы… персонаж легенды. Как и он.

— Эльминстер, — одновременно произнесли Мирт и призрак.

— Эльминстер, — подтвердил Арклет. — Слуги богини, носители магии, которая способна разрушать замки и ровнять горы и всё такое прочее; я слышал истории. На многих пирушках, поздней ночью за выпивкой, нередко рассказывают о вас, леди Шторм. Говорят, вы возглавляете тех арфистов, что ещё остались в Кормире, или вербуете новых, или и одно и другое сразу. Я вырос, слушая подобные рассказы. Теперь я встретил вас, стал заботиться о Рун — и боюсь, что Эльминстеру нужна моя Рун, телом и душой, чтобы превратиться в его марионетку.

— А если так? — осторожно спросила Шторм. — Разве это не сделает её самой охраняемой женщиной во всех королевствах?

— Нет, если он способен подчинять кого пожелает. Это делает Рун и любого, кем он завладел, вещью, которую можно использовать и бросить, если она пострадает; вышвырнуть, как треснувшую флягу. И более того, моя Рун может сгинуть навечно задолго до того, как треснет её фляга. Вот чего я боюсь. Того, что если я когда-либо оставлю вас, леди Шторм, вместе с Рун, Эльминстер проникнет в неё и полностью поработит, сохранив от настоящей Амарун лишь тело.

Рун начала что-то говорить, затем крепко сжала губы и бросила на Шторм требовательный взгляд.