Арклет моргнул.

— Ты… проникнешь в мой разум?

— Да. Неохотно, парень, не в качестве завоевателя — но раз уж Лус нас заставила, то почему бы и нет. Как только я тебя подготовлю.

Арклет нахмурился, но затряс головой, сдаваясь. И поцеловал женщину, которую держал в руках.

Когда их губы разделились, лицо Арклета едва заметно изменилось. Он напрягся, легонько отстранил Рун, и зашагал вниз по коридору.

Отойдя за несколько колонн, далеко во мрак, с Алусейр, скользящей следом, чтобы убедиться, что во тьме не притаились скелеты, он развернулся и вернулся назад.

— Ладно, — медленно сказал он. — Я увидел твою правду. Я тебе верю.

Он прислонился спиной к стене.

— Ты действительно не собираешься подчинять Рун или меня, или оставлять себе наши тела. Только одолжить их на короткое время, когда решишь, что это действительно необходимо.

Он достал свой меч.

— Но знай вот что, Эльминстер из Долины Теней — я всё равно буду тебе сопротивляться.

Он поднял свой клинок в боевую позицию.

— Я хотел бы полюбить тебя. Хотел бы доверять тебе. Но твой разум — как могучая гора, а мой — как крохотный камешек.

Он взвесил в руке свой меч, не отрываясь глядя в глаза Амарун.

— Я уверен, что настолько превосходящий меня разум, принадлежащий магу, у которого было больше тысячи лет, чтобы отточить искусство обмана, может мне лгать. Не только словами, как простой человек, но и при слиянии умов.

Он посмотрел на Шторм, потом опять на Амарун.

— Разве это неправда?

— Правда, — признал Эльминстер, — но есть и другая правда, о которой тебе следует знать, лорд Делькасл. Такой обман невозможен, если другие сознания, что разделяют связь, не согласны на него. Шторм? Алусейр?

Призрак и среброволосая женщина кивнули и направились к Арклету, но юный лорд предупреждающе поднял руку.

— Не трудитесь. Я верю, что мне сказали правду, если принцесса и столетний арфист подтверждают это. Это неважно. По-прежнему не существует ничего, что вы, любой из вас, мог бы сказать, чтобы я позволил Эльминстеру взять управление над моим телом. Я ненавижу саму мысль, что он может сделать это с Рун, и ещё сильнее ненавижу, что она согласна на такое, но он способен — и разве этого, боги свидетели, мало? Остальным приходится всю жизнь жить в одном лишь теле! Если его разорвут на части, мы умрём. Почему же ты можешь вселиться в неё, в меня, а потом в кого-то другого, создавая личную армию рабов? А?

— Чтобы спасти мир, — прошептал Эл, — и армию — никогда.

— Прости меня, Мудрец Долины Теней, — резко ответил Арклет, — но я всё равно тебе не верю. Я видел в твоём сознании, что ты должен завербовать боевых магов Кормира. Разве они — не армия?

— Один вопрос, лорд Делькасл, — тихо произнесла Шторм. — Ты поклялся, что никогда не впустишь Эльминстера к себе в голову и не позволишь ему управлять твоим телом. Если на кону будет выживание Кормира, или жизнь Амарун, или существование дома Делькасл… доверишь ли ты мне войти в твой разум и управлять твоим телом?

Арклет посмотрел на неё, чувствуя, как краснеет лицо. Эта идея его возбудила, и от этого ему стало стыдно; неужели другие это заметили? Неужели они все это заметили?

Шторм всегда казалась такой мудрой; Эльминстер всегда на два шага опережал любые его мысли… и принцесса Алусейр много лет назад совершила немало подвигов…

Он не мог этого вынести. Глупец или нет, он не мог…

Ему нужно было убежать, остаться наедине, чтобы подумать. Даже без Рун.

Ударив кулаком в стену, Арклет развернулся и бросился бежать, разрубая мечом пустой воздух, где должны были гибнуть враг за врагом.