– Ну, ежели для протокола… Село Красная Горка, улица Молодежная, дом три.

Капитан подошел к женщине:

– Бабка, ты меня не дури. В вашем селе домов раз, два и обчелся… Какая, к черту, Молодежная?

– Верно, домишек у нас немного, – жалостливо протянула старуха и с неожиданно прорезавшейся гордостью добавила: – А улицы остались! Еще довоенные названия. С тридцатых годов, почитай, ничего не меняли.

Баранов устало махнул рукой:

– Пиши, Славик, как мамаша говорит. Молодежная так Молодежная. Год рождения, бабуленция, помнишь?

– Одна тысяча девятьсот восемнадцатый, – отчетливо произнесла баба Клава.

– Хорошо сохранилась! – плоско пошутил капитан. – Все записал?

– Дословно, – откликнулся Кириллов.

– Давай, Клавдия Демьяновна, веди подружку. Она у нас второй понятой будет.

– Худо Верке! – жалобно произнесла старуха. – Сердце схватило. Она мертвяков с детства боится. Я Веркину биографию всю знаю. Сызмальства вместе. Могу изложить, – баба Клава просительно заглянула капитану в глаза. – Ты, голубок, не тревожь ее. Пусть полежит.

Баранов поморщился:

– Живых, мать, бояться следует. Мертвые не кусаются…

– Вам виднее, – покорно согласилась старуха. – Вы к этому делу привыкшие.

– Ладно. Говори данные своей подруги, – сказал капитан.

– Белова Вера Павловна. Двадцать первого года рождения. Проживает по адресу: село Красная Горка, улица Пролетарская, дом пять, – отчеканила баба Клава.

– Прямо заповедник коммунистический у вас, а не село! – съязвил Баранов. – Молодежная, Пролетарская… На экскурсии школьников скоро привозить станут. Музей под открытым небом!

– Приезжай, соколик, приезжай, – приторно-ласковым голосом произнесла старуха. Ей стало невтерпеж вдыхать смрадный запах паленой человечины. – Я пойду?

– Сиди, старая! – грубо осадил ее капитан. – Подремли в тепле. Так, Славик, пиши дальше… – Он сделал несколько шагов по раздевалке, остановился возле двери сауны, посмотрел на труп, словно надеялся, что тот исчезнет, как фантом, плод расстроенного воображения, – …руководствуясь соответствующей статьей Уголовного кодекса, произвел осмотр места происшествия в здании профилактория текстильного комбината, расположенного в лесном массиве «Прилуки», а также прилегающей к нему территории, о чем составлен настоящий протокол. – Баранов сделал паузу, чтобы закурить очередную сигарету. – С красной строки… Перед началом осмотра, – продолжал надиктовывать капитан, – понятыми Беловой В. П. и Фроловой К. Д. в соответствии со статьей Уголовного кодекса Российской Федерации разъяснена их обязанность удостоверить факт, содержание действий, при производстве которых они присутствуют…

– Помедленнее! – попросил Кириллов, доставая новый лист бумаги из синей коленкоровой папки.

– Учись стенографировать! – буркнул капитан. – Понятые вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Их замечания подлежат занесению в протокол. Обязанности им разъяснены. – Баранов предупредил: – Оставь место для подписей и ниже допиши: специалисту Хотимову А. В. разъяснены права и обязанности, предусмотренные Уголовным кодексом, и он предупрежден об ответственности за отказ или уклонение от выполнения обязанностей специалиста.

Эксперт-криминалист, мужчина лет тридцати пяти, обрабатывающий помещение сауны, услышав стандартное предложение, обязательно вносимое в текст протокола, под которым он подписывался десятки раз, выдал свою традиционную тираду:

– Градус уклонения зависит от количества налитого… Марк! Тут ничего не найдем.