Наконец смысл ее слов дошел до него:

— Мужества! Вы называете потерю чести мужеством? Нет, Ариана, вы стали свидетелем моей слабости, моей слабости и моего отчаяния.

«И вы моя жизнь и моя любовь», — подумал он.

От его слов жена едва не разрыдалась. Конечно, он возненавидел ее. Она поняла это по тому, что Лайон избегал смотреть ей в глаза. Девушка коснулась его:

— Лайон…

— Не надо…

Леди Крэгмир отдернула руку, будто от ожога:

— Что?

— Не прикасайтесь ко мне. Я не вынесу этого.

— Пожалуйста, Лайон, не надо ненавидеть меня.

— Ненавидеть вас? Нет, ненавижу я себя. Вы мое наваждение, и мне следовало бы поостеречься вас. Я воин, привыкший жить умом и хитростью, а не эмоциями. Рыцарь должен любить Бога, короля и свою страну. Я предал короля, предал свою страну и недостоин называться рыцарем.

Несмотря на то, что Лайон не разрешил прикасаться к нему, Ариана обняла его. Мужчина хотел отодвинуться, однако девушка только крепче прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Сердце норманна забилось учащенно, и Ариана, очутившись в его объятиях, едва могла дышать. Затем, мужчина спрятал лицо в ее волосах.

— Господи Иисусе, Ариана, что я натворил? Какой ужасный грех совершил?

Его горе болью отдавалось в сердце леди Крэгмир, и она захотела помочь ему, однако другого способа, кроме как любить его, не знала. Осторожно подтолкнув мужчину, она заставила его сесть на постель и опустилась к нему на колени.

— Любите меня, Лайон, — прерывающимся шепотом попросила она. — Позвольте мне облегчить ваше страдание.

— Как же вы можете помочь мне, если являетесь причиной моих страданий? — горько воскликнул он, но, сказав это, пожалел. Ему не следовало винить Ариану. Лайон ценил ее больше, чем свою честь. Сумеет ли он простить себя? Дев начал подниматься, зная, что не в силах расточать ласки, когда сердце обливается кровью.

— Во имя Спасителя нашего, Ариана, не просите этого от меня. Я сейчас не способен на нежность. Я не хочу причинять вам боль.

Леди Крэгмир понимала, что единственный способ добраться до его сердца, достучаться до него и отвлечь его от горестных мыслей — любить его. Прежде чем он успел подняться, она прильнула к нему, вынуждая лечь. Мужчина постепенно начал сдаваться, расслабляя напряженные мускулы. Однако в глазах его по-прежнему светилась тоска.

— Вы хотите, чтобы я занялся вами, Ариана? — горько спросил он. — Хорошо, только не говорите потом, что я не предупреждал вас. Вам не понравится, даю слово.

Ариана хотела ответить, но губы мужчины завладели ее ртом, причем этот поцелуй нежным назвать можно было с трудом. Когда его руки грубо задрали нижнюю рубашку и добрались до тела, девушка ощутила смутное беспокойство. Лайон — сильный мужчина, и его сила в два, нет, в три раза превосходила ее. В таком настроении, как сейчас, он мог причинить ей серьезную травму. Осознав свою ошибку, она попыталась вырваться, однако молить о пощаде было уже поздно.

Улегшись на нее, норманн до тех пор целовал ее губы, пока они не распухли, затем перешел на грудь, грубо лаская ее. Тяжелое тело Лайона больно давило на нее, затрудняя дыхание.

Рыцарь усиленно ласкал ее, но не таких ласк искала Ариана:

— Лайон, пожалуйста, подождите.

Он, подняв голову, хмуро улыбнулся:

— Я предупреждал вас, миледи, однако вы меня не слушали. Я воин, и мне чужда нежность.

Его пальцы впились в ее бедра. Лев целовал и гладил ее тело, будто действовал по заученной схеме.