Миккельсон подошла к телефону, но остановила взгляд на духовке и почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Позднее она расскажет, что у нее возникло ощущение, что больше она ничего не обнаружит; только белок, запах и изуродованные коробки. Она сделала глубокий вдох, словно собиралась броситься в холодную воду, и открыла духовку.

Новые пачки «Графа Чокала».

Миккельсон посмеялась над собой: ха-ха, что еще она рассчитывала там обнаружить?

Напряжение немного спало, и она принялась открывать шкафчики один за другим. Во всех лежали коробки с «Графом Чокала» с черным пятном от сигареты. Миккельсон вернулась к телефону, но после некоторых колебаний остановилась возле холодильника.

Снаружи послышался голос Дрейера:

— Как ты?

— Я в порядке.

— Давай подождем на улице. Офис шерифа послал детективов.

— Дрейер…

— Что?

— Ты когда-нибудь замечал, что холодильник похож на белый гроб, поставленный на торец?

— Господи, выходи из трейлера.

Холодильник открылся без малейших усилий, он оказался пустым и совершенно чистым, Миккельсон не обнаружила в нем ни минеральной воды, ни пива, ни остатков еды, только белую эмаль, вымытую очень старательно. Потом, когда Миккельсон давала показания, она сказала, что холодильник был самой чистой вещью во всем трейлере. В верхней части холодильника имелась тонкая металлическая дверца — морозильник. Рука сама потянулась к ней. Сначала Миккельсон подумала, что это капуста, завернутая в фольгу или пленку. Женщина пристально посмотрела на странный предмет, а потом аккуратно закрыла дверцу морозильника — ей и в голову не пришло дотронуться до того, что там лежало.

Миккельсон вышла из трейлера, и они с Дрейером остались ждать приезда детективов. «Пусть сами достают эту штуку», — подумала Миккельсон.

18

Пятница, 23 часа 40 минут

Санта-Кларита, Калифорния

Хауэлл занял три номера — всю заднюю часть мотеля «Комфорт» с отдельным выходом. Марион Кливз поместил женщину и девочку в одном из номеров, связав им руки и ноги и заклеив скотчем глаза и рты. Хауэлл проверил, насколько надежно они связаны, и вернулся к себе в номер, где все пропахло моющими средствами и новыми коврами.

Хауэлл не любил находиться рядом с Кливзом. Он сидел на кровати, когда позвонил Кен Сеймур. Сердце едва не выпрыгнуло у него из груди, стоило ему услышать, что Уолтер Смит покинул дом.

— Полицейские ворвались в дом? Проклятье, что там происходит?

— Никто не входил в дом, только Смит вышел.

— Просто вышел?

— Его вынесли. Смит в полном отрубе. Кто-то из придурков в доме его избил. Смита увезли на «скорой».

Некоторое время Хауэлл молча размышлял. Смит на свободе, но в доме остались дети — проблема не решена. Хуже того, в больнице Смита накачают всякой дрянью, и кто знает, что он скажет, придя в сознание.

— Кто-нибудь еще вышел из дома?

— Они больше ничего не говорят репортерам.

Хауэлл закончил разговор с Сеймуром и тут же позвонил в службу информации, чтобы узнать номер телефона окружной больницы. Затем выяснил, как лучше туда проехать. Он тщательно изучил оптимальный маршрут по карте, после чего позвонил в Палм-Спрингс.

Ему ответил Фил Таззи. Хауэлл рассказал ему последние новости и стал ждать, пока тот обсудит их с остальными. Затем трубку взял Сонни Бенца.

— Хреновое дерьмо, Глен.

— Да уж.

— Диски у него?

— Понятия не имею, Сонни. Я сам узнал только две минуты назад, что его отпустили.