— Я знаю лишь то, что Стефания ни разу в жизни не воспользовалась своими банковскими счетами. Они до сих пор нетронуты.

— Но… тогда зачем она намеренно превратилась в нищенку? — воскликнула Эмили.

— Гордость не позволяла. И страх, — вмешался Томас Робинсон, — Отец Стефании мог отследить любое отчисление со счета, а для вашей матери это означало потерю свободы. Все это я прочитал в предсмертном письме вашего отца, вот оно.

Потрепанный конверт перекочевал из рук нотариуса к Эмили.

— Нет, я не верю! — воскликнула она, пробежав глазами первые строки.

Она вдруг почувствовала внезапную слабость, словно земля зашаталась у нее под ногами. Голова отчаянно кружилась, не успевая осмысливать получаемую информацию. Италия. Венеция. Дедушка-граф. Наследство… Вероятно, я задремала у Томаса в приемной и мне приснился этот сказочный сон, подумала Эмили. Она сильно прикусила губу и почувствовала боль. Нет, я не сплю… Это все наяву!

У нее затряслись руки. Она потрогала лоб и поняла, что у нее, должно быть, температура. Ага, вот, значит, откуда эти галлюцинации! То-то похоже на горячечный бред!

— Пожалуйста, — прохрипела Эмили, затравленно глядя на обоих мужчин. — Мне плохо…

Манфредо ловко подхватил ее на руки, и у Эмили промелькнула мысль, что так он, должно быть, привык относить в постель всех своих женщин. Теряя сознание, она откинула голову и безвольно обмякла в его крепких руках.

3

Тонкий луч света падал на ее изможденное лицо. Расплывчатые очертания стен и предметов, находящихся в комнате, ритмично вращались вокруг кровати. Эмили осмотрелась и поняла, что это не кабинет, а скорее всего смежная с ним комната отдыха, в которую ее кто-то бережно перенес и уложил на кровать.

— Дайте попить! — попросила она, облизнув пересохшие губы.

Прохладная шелковая ткань скользнула по щеке. Его рубашка, подумала Эмили, пытаясь припомнить, как был одет Манфредо. Да… Пахнет им, так приятно, словно те духи, что были у мамы… И ей вдруг захотелось поднять руки и притянуть его к себе, чтобы божественный запах забытого счастья проник в ее легкие, как живительная струйка свежего воздуха наполняет тесное пространство узкой монашеской кельи.

Эмили закрыла глаза и призадумалась. В расчеты Томаса вкралась явная ошибка, но только почему никто, кроме меня, этого не понимает?

— Боже мой! — вскрикнула секретарша, появляясь в дверях со стаканом воды.

Мысленно Эмили поблагодарила эту дурно воспитанную девицу, помешавшую их с Манфредо тет-а-тет. Не открывая глаз, она почувствовала, как он осторожно провел смоченным в воде пальцем по ее бескровным губам, и это было так сексуально, что Эмили еле удержалась, чтобы не запечатлеть на заботливой ладони поцелуй.

Противясь своим чувствам, она стиснула зубы и тихо застонала, моля Бога о том, чтобы эта пытка поскорее прекратилась.

Герцог стал нежно поглаживать ее руки. Эмили по-прежнему не открывала глаза и поэтому не видела, кто рядом с ней, но была почему-то уверена, что именно Манфредо.

— Эмили, успокойтесь, все будет хорошо, — увещевал волнующе глубокий голос герцога.

Успокойтесь?!! Подавляя тяжелый стон, она напрягла каждый нерв, каждый мускул своего тела, чтобы последовать его совету.

— Ничего не бойтесь, я с вами, — продолжал Манфредо.