— Наши с тобой предки сколотили первое состояние на торговле с Востоком, — продолжал Эдоардо. — Потом мы переключились на парфюмерное дело…

— У мамы всегда были такие чудные духи! — воскликнула Эмили.

— Правда? — оживился старик, и его глаза вновь наполнились слезами. — Ты прости меня… Прости за все, что я ей сделал…

— Уже простила. — Эмили обняла плачущего деда. — А кто старое помянет, тому глаз вон! Давай поговорим о маме в другой раз, ладно?

— Благослови тебя Господь, дитя! А теперь прошу прощения, я очень утомился. Позвони в колокольчик, если тебе что-нибудь понадобится. И еще… Скажи Манфредо, чтобы пригласил нотариуса — мне же надо переписать завещание на тебя. Спасибо, Эмили! Твой приезд вернул меня к жизни.

Она еще раз обняла деда на прощание. Тот позвонил, и на зов явилась служанка, которая покатила кресло старика к двери. В этот момент вернулся Манфредо. Эмили невольно тронуло то, как Манфредо отвесил ее деду почтительный поклон.

— Я тоже устала с дороги, — заявила она, оставшись наедине с герцогом.

Эмили надо было успокоиться и обдумать услышанное. Получалось, что Манфредо хотел жениться на ней по расчету. А что еще нужно богатому герцогу: два дворца, состояние ди Мафаи в придачу к собственному и пышущая здоровьем жена, способная произвести на свет кучу детишек.

— Пойду к себе и распакую чемоданы… А потом, может быть, поброжу по дому.

— Конечно-конечно. Дай знать, когда будешь готова, — быстро сказал Манфредо, — я помогу тебе освоиться.

— Спасибо, не стоит. Мне надо побыть одной.

— Боже мой! Тебе вовсе не обязательно избегать меня, когда мы наедине.

— Не подходи ко мне! — вспылила Эмили. — Ты обманул меня! Ты не сказал, что Карла Фредерика тоже была ди Мафаи! Что ты — наследник моего деда! Почему, Манфредо? За что ты так со мной?

Он изумленно смотрел на Эмили, онемев от ее гневного выпада.

— Что, ответить нечего?! Как же так?! Ты самый разговорчивый из всех знакомых мне мужчин! У тебя небось душа ушла в пятки, когда ты обнаружил, что у моей матери осталась дочь…

— Если ты точно вспомнишь, — терпеливо ответил Манфредо, — я был рад этому.

Она недовольно сдвинула брови. А ведь действительно он выглядел счастливым в их встречу у Томаса Робинсона.

— А не сказал я, потому что тогда тебе бы стало неловко лишать меня такого состояния. Я боялся спугнуть тебя. Боялся, что ты не захочешь увидеться с Эдоардо и сердце старика будет разбито…

— Но ты мог бы поставить меня в известность уже позже, когда я была готова с ним познакомиться.

— Мне казалось, мы были заняты другими делами. — Манфредо грустно улыбнулся. — Например, любовью…

— С меня хватит! Я иду к себе в комнату! Не надо, не провожай меня. Для этого есть прислуга, не так ли?

Манфредо молча загородил собой дверь. Его взгляд внезапно потемнел от гнева, и Эмили стало казаться, будто он сейчас просверлит ее насквозь.

— Ты ко мне несправедлива.

— Может, это ты несправедлив ко мне? — парировала она. — А я ведь предупреждала: нельзя жениться скоропалительно, ничего друг о друге толком не зная.

— К чему ты клонишь?!

— К тому, что я не такая уж безобидная овечка, какой ты меня узнал…

— Тем лучше. Моя жена должна обладать теми же качествами, что и я. Характером, например…

— Неужели? Такая, чтоб презирала тебя, противилась каждому твоему решению, спорила до хрипоты?.