Типтон отставил пиво в сторону и глубоко вздохнул.

– Видите ли, мисс Байден, буквально за полчаса до вашего приезда я уже говорил Роско, что поверил вашей матери.

Келси резко встала, с трудом распрямив ноги, которых она почти не чувствовала.

– Вы ей поверили? Вы знали, что она говорит правду, но все равно отправили ее в тюрьму?

– Я поверил ей, – повторил Типтон и, прищурившись, внимательно посмотрел на Келси. Она ответила ему смелым взглядом, но глаза капитана были совершенно непроницаемы. Глаза полицейского, подумала она с неожиданным смятением.

– Я поверил Наоми, но улики были против нее. Я провел несколько бессонных ночей, стараясь найти что-то, что могло бы послужить доказательством ее правоты, но… Все, что у меня было, это моя собственная интуиция. В конце концов я выполнил свою работу, мисс Байден. Я арестовал Наоми, я снял с нее показания и представил суду все улики. Мне пришлось это сделать.

– И как вам после этого жилось, капитан? – Келси непроизвольно сжала кулаки. – Вы же знали, что она говорит правду.

– Я поверил ей, – поправил Типтон. – Но верить и знать – это разные вещи.

– Пусть Наоми Чедвик понравилась вам, капитан, но из этого вовсе не следует, что она говорила правду.

– Не то чтобы понравилась… Но она меня, как говорится, проняла. Я тогда уже был женат, Роско, моя семейная жизнь складывалась довольно удачно, и мне не было нужды ходить налево, но о Наоми Чедвик я думал. Ты считаешь, что я поверил ей потому, что ей удалось разбередить меня? – Он снова вздохнул, потом пожал плечами и сплющил под башмаком вторую жестянку из-под пива. – Честно говоря – не знаю. Я никогда не был уверен на сто процентов. Окружной прокурор слишком торопил нас и настаивал на аресте – зачем-то ему нужен был этот процесс. Улики были налицо, так что свою работу я сделал.

Росси вертел в руках вторую банку «Будвайзера».

– А что ты думаешь о Чарльзе Руни?

– Об этом.., частном детективе? Удачливый показушник. В те времена среди его клиентов было несколько громких имен, но в основном это были дела о разводе. Я нажал на него, но он держался за свою версию. У него была пленка, были его отчеты, и к тому же адвокаты Байдена его поддерживали.

– Но он стал свидетелем убийства и не сообщил о нем.

– На эту кнопочку мы тоже давили. Руни утверждал, что был просто потрясен. Он, дескать, собирался запечатлеть любовное свидание с поцелуями и всем остальным, а вместо этого получил убийство. По его словам, он все еще сидел в своей машине, когда подъехали полицейские; В общем, он расписал свое время буквально по минутам.

– И выжидал три дня, прежде чем принести пленку.

Типтон подергал себя за жесткие седые брови.

– Насколько глубоко ты намерен рыть, Роско?

– Настолько, насколько понадобится. – Он поставил на пол недопитую банку пива и наклонился вперед, упершись руками в колени. – Двадцать три года назад вы уже имели дело с лошадью, погибшей во время скачек, с наркотиками, с самоубийством и убийством. Теперь у меня на руках убийство, самоубийство, погибшая во время скачек лошадь и наркотики. Неужели маятник сам качнулся в обратную сторону? Или кто-то его толкнул?

– Ты хороший коп, Роско. – Капитан заметно оживился, словно старая пожарная кляча при звуках колокола на каланче. – Сколько, по-твоему, человек принимает участие в игре на этот раз?

– Именно это мне и нужно выяснить. Может быть, вы, капитан, выкроите время и поможете мне с расследованием? Если, конечно, у вас нет никаких неотложных дел в столярной мастерской.