«В солдаты и подамся», – говорю.

Отец пытался мне отсоветовать, мол, с твоим ли умом лямку тянуть, да что, мол, в этой работенке девять десятых скуки смертной и одна леденящего ужаса. Но я ответил, что мне пока от этого ума ни жарко, ни холодно, и пошел‑таки в солдаты. В Кортолии мне дали от ворот поворот, видно, Рубио нашептал кому надо.

Отправился я в Оттомань и поступил алебардщиком к Его Незаконнорожденному Высочеству. Год маршировал взад‑вперед по плацу под гавканье офицеров: «Копья наперевес! Вперед, арш!» Дрался в сражении, когда Вольная Рота хотела разграбить Оттомань. Но Его Незаконнорожденное Высочество бросил на них свою новомодную кавалерию – закованных в панцири рыцарей на огромных битюгах – и разбил наголову. Они врага и на выстрел к нашей пехоте не подпустили. Под конец срока я согласился с папашей: жизнь наемника не по мне.

Ушел я со службы и отправился в Ксилар. Явился аккурат в тот день, когда они казнили старого короля и выбирали нового. Мне наставник в детстве, помню, рассказывал про этот забавный обычай, но я впервые попал в Ксилар и совсем забыл о нем. Словом, когда мне прямо в лицо полетело что‑то круглое, черное, как футбольный мяч, я его поймал. И вдруг, ужас, вижу, это только‑только отрубленная человеческая голова, и кровь по рукам течет. Брр! Тут мне сказали, что я и есть новый король Ксилара.

Сперва я балдел; они меня всего разодели, пичкали вкусной жратвой и выпивкой, красивых жен мне нашли. Но быстро скумекал: сегодня я поймал голову, а через пять лет сам лишусь головы.

Здесь, конечное дело, всего вдоволь – одежды, еды, выпивки, женщин для забав, но ежели тебе отрубят голову, другая не вырастет. Процарствовал я так с годик под наставления старого Граллона и Таронуса и решил: пора из этой западни выбираться любым способом.

Начал с самого простого – выскользнул из дворца и дал деру. Но ксиларцы к этому привычные и тут же меня сцапали. Там у них целая рота – Королевская Гвардия называется – неплохо владеет сетями и арканом; они к королю специально приставлены, чтобы часом не удрал. Пробовал вербовать соучастников – они предали меня. Пробовал подкупить стражников – они прикарманили денежки и предали меня.

На третий год я постарался стать таким королем, чтоб ксиларцы смилостивились и отменили свой обычай. Стал реформатором. Изучил право и боролся за исполнение законов. Изучил экономику и придумал, как без вреда для королевства снизить налоги. Изучил воинское искусство и очистил Дол от разбойников, а побережье от пиратов. Сказать правду, одна мысль о сражении вгоняет меня в дрожь...

Кто счастлив скакать на коне боевом?

Не я!

Кто любит размахивать острым копьем?

Не я!

Кто рад, когда панцирь железный на нем?

Кто шлем не снимает ни ночью, ни днем?

Мечтает о стычках кровавых с врагом?

Не я!

Кто жаждет мечом супостата проткнуть?

Не я!

Иль дротик метнуть неприятелю в грудь?

Не я!

При лязге оружья кого берет жуть?

Кто очень хотел бы с войны улизнуть?

Чтоб пиво из кружки в таверне тянуть?

Я! Я!

Однако топор был еще страшнее, и в конце концов злодеи стали меня бояться больше, чем я их.

– Кто сочинил эти стихи? – спросил Ритос.

– Некий безвестный рифмоплет, по прозвищу Джориан из Ардамэ. Но к делу. Через год все были уверены: король Джориан, даром что молодой, лучший правитель с начала времен.

Думаешь, ксиларцы отменили свой дурацкий закон? Ничуть не бывало. Наоборот, приставили дополнительную охрану, чтоб я уж точно не убежал. Я отправлялся на верховую прогулку, охоту, ловить разбойников и даже к бабе не иначе, как в окружении целого отряда арканщиков из швенских степей, следивших, чтобы я не дал деру.