Сэджин поднялся первым, выплёвывая изо рта воду из грязевой лужи, истоптанной копытами, и набросился на короля. С того слетел шлем с короной, показывая розовые проплешины в седых волосах. Всадники Огненной, те, кто остался, рубились вокруг, не подпуская врага к главной схватке. Сэдж несколько раз ударил короля в лицо, вскрикивая, когда делал удар правой рукой. Стальные пластины разрывали кожу на лице врага. Лидси зачерпнул грязи левой рукой.

— Жри!

Он пихал старику грязь в рот, а тот пытался сопротивляться из последних сил. Кто-то из гвардейцев стукнул Сэджина алебардой по спине, и кираса немного вмялась. Резкая боль пронзила спину и грудь, отчего сразу стало невозможно дышать. Алебардщика зарубили, а Сэдж продолжал давить левой рукой, наваливаясь всем весом.

— Жри!

Челюсть короля вдруг поддалась и открылась очень широко. Глаза округлились, а отвратительно большой язык дёргался во все стороны. Сэджин выхватил кинжал из ножен и всадил его прямо в отверстие глотки. Король захрипел и больше не шевелился.

— Отходим! — кричал кто-то сверху, но это не враг.

Два всадника подхватили Сэджина за руки и он закричал от боли в правой руке, но они не остановились и потащили его в сторону.

— Нет! Надо отрезать ему голову!

— Уходим! — командир первого крыла швырнул последнюю глиняную бутылку с огненной смесью туда, где лежало тело короля. — Уводим лорда Лидси!

Один из всадников помог Сэджину забраться на круп коня, и остатки отряда поскакали подальше оттуда.

— Верните меня, — прохрипел Сэджин, чувствуя, как кружится голова. — Верните меня туда!

— Мы не можем, — командир обвёл рукой вокруг. Их осталось не больше десяти из пятидесяти. — Мы разбиты, но король убит. Я принял решение…

— Вы сделали правильно, — пришлось согласиться Сэджину. — Но если бы мы отрезали его башку…

Он посмотрел назад, где гвардейцы пытались затушить огонь.

— Нужно заняться вашей раной.

— Потом, — бросил Сэджин и скривился, когда слегка пошевелил рукой. — Перевязывай.

Он отвернулся, глядя на поле боя, как тяжёлая конница Каса врезается во врага, а с другого фланга всадники Ветра и пехота Леса. Окружение не удалось, но, в конце концов, врагу есть куда сбежать.

* * *

— Вы двое, ну-ка помогите генералу! — приказал Эмиль.

Два крепких парня подхватили Феликса.

— Справимся сами, генерал, — заверили его капитаны. — Вы и так много сделали.

И лучше бы раненому генералу им не мешать, подумал Грайден.

— Утащите меня вон туда, — сказал Феликс, показывая на холм. Даже руку поднять было тяжело. Куда уж до того, чтобы сражаться.

Бедро всё ещё горело, а при каждом шаге его будто прижигали. Два солдата осторожно посадили Феликса на землю, когда донесли до холма, и вытерли лбы.

— Вам повезло, что я худой, — сказал Феликс, чуть улыбнувшись. По лицу и спине бежал ледяной пот. Раненая нога распухала и пульсировала от боли.

— Вас надо лекарю показать.

— Потом.

Остатки трёх батальонов врезались во вражеский фланг, который только что проредила из своих пистолетов конница Ветра. С другой стороны сражалась тяжёлая кавалерия, видно флаги Дренлига и Лидси. А в центре на укреплениях отбивается пехота и среди них видно второй батальон. Наверняка только благодаря хладнокровию и вечной серьёзности Гилберта Тэнаса.

— Знаете что, ребята? — Феликс даже не мог говорить громче.