|
Выстрел, очевидно, был произведен в подземном переходе. Последовательность событий совершенно ясна. Малеже каким-то образом, наконец, удалось сбежать. Как именно, мы никогда не узнаем. Вероятно, охранник на время ослабил бдительность. Скорее всего, по небрежности оставил дверь незапертой. Если вы помните, охраннику сначала разбили голову, а потом застрелили. Предположительно, Малеже напал на него сзади и ударил так, что тот лишился сознания… Малеже, должно быть, долго вынашивал план мести. Он, наверное, много лет молился о том, чтобы судьба дала ему шанс. Поэтому, освободившись, устремился к потайному ходу, ведущему к дому его врага…
– Один момент, пожалуйста! – вмешался я. – Потайных ходов ведь два, не так ли? Один ведет из самого замка вниз по холму, а другой от склона холма под реку? Фон Арнхайм кивнул, смакуя бренди. – Вы вспоминаете, – обратился он ко мне, – переход между стенами с ложным окном, который Бан… который мы обнаружили в ту ночь, когда нашли тело охранника? Вход в подземный тоннель, проходящий по склону холма, находится в чулане за комнатой охранника. Малеже прошел между стенами с ложным окном в чулан охранника и там нашел керосин. Затем он спустился, сначала под холм, а потом под реку. Свет ему не требовался – он так давно жил в полумраке, что свет лишь ослепил бы его. Долгие годы он вынашивал дьявольскую идею. Решил ли он сжечь Элисона, как только освободится, или омерзительный, но гениальный замысел созрел в его голове, когда он наткнулся на керосин, мы, конечно, сказать не можем. Во всяком случае, он вошел в нижний переход. Еще одна свеча догорела дотла, вспыхнула и погасла. Вокруг нас сгустилась глубокая тень, и свет звезд, проникающий сквозь стеклянный потолок, залил комнату таинственным голубым сиянием. А у меня перед глазами все стоял худой, рыжеволосый призрак, шатающийся в своем последнем, отчаянном усилии. Холодные глаза фон Арнхайма снова стали мечтательными. – Мы видим зловещий, покрытый илом переход под рекой. Мы видим стены, густо заросшие плесенью, и арки, в течение четырехсот лет выдерживающие тяжесть Рейна. Мы видим это, потому что приближается фонарь Элисона. Именно той ночью ему взбрело в голову повидать своего пленника. Малеже слышит шаги шлепающего по грязи человека. Он подается назад, но фонарь внезапно ослепляет его… Какая мука боли, черных лет и кровавого пота, пытки и цинги вылилась в одном ужасном пронзительном крике Малеже, безумном и торжествующем? А Элисон – думаю, у него остановилось сердце, а колени стали ватными, когда его фонарь внезапно высветил этот рыжеволосый ужас, устремивший к потолку обезьяньи руки. В грязном тоннеле под Рейном он увидел саму Смерть. Он всегда брал с собой пистолет, но вряд ли в этот раз успел выхватить его прежде, чем Малеже набросился на него. Не думаю, что выстрелы были сделаны умышленно. Полагаю, это произошло во время драки… – Послушайте… Полегче со словесными портретами, ладно? – вставила герцогиня. – Я имею в виду, Стеклянный Глаз, что я не особенно любила Майрона, но… – Женщина неловко пошевелилась. Фон Арнхайм прервался и снова неохотно, с холодной вежливостью повернул голову. – Простите, – сказал он. – Я имею в виду, – ворчала герцогиня, – что вы представляете все как в проклятом дешевом бульварном романе, Стеклянный Глаз. Когда дело касается тебя, это не так уж увлекательно. И мы знаем, что его притащили в замок. Полагаю, Малеже застрелил охранника, чтобы тот его не выдал. Гмм. – Она вынула из сумочки сигару и беззастенчиво чиркнула спичкой о подошву туфли. – Есть только один забавный момент, – сердито буркнула мисс Элисон. – Почему Малеже вернул пистолет в дом и засунул его в карман пальто Майрона? – Что было в голове этого человека, мисс Элисон, мы никогда не узнаем… – И мне хотелось бы знать, – вмешался я, – почему, если Д'Онэ тоже причастен к этому, Малеже не напал и на него? Фон Арнхайм повернулся ко мне и мягко упрекнул: – Дорогой мистер Марл, откуда он мог знать, что Д'Онэ тоже находится в доме Элисона? Он не разгуливал по дому, разглядывая гостей. |
