– Ну и где твоя родня живет?

Далан, стоящий рядом, сильно напоминал Алаис щенка, только что хвостом не вилял.

– Там! Вон там!

Алаис это «вон там» ни о чем не сказало. Она бы и под страхом утопления в луже не отличила один квадрат от другого.

– Вы нас покидаете? – Эдмон подошел со спины. Тихо-тихо, будто большой хищный кот.

Алаис пожала плечами.

– Думаю, мы сначала прогуляемся к родным Далана, а там уж будет видно, кто остается, кто уезжает. Вы же меня, если что, возьмете до Рентара?

– Безусловно.

Эдмон улыбался. Он тоже рад был видеть родные места.

Побережье холмистое, но стоит перевалить через холмы, и между ними все чаще будут встречаться долины, заросшие фруктовыми деревьями. Боги Моря, как же он соскучился по дому. А ведь и не знал этого…

Такое уж свойство Моря – оно смывает любую тоску, уносит с собой боль и грусть. И только на земле эти зубастые чувства берут свое.

Капитан отошел, Алаис и Далан остались стоять у фальшборта вдвоем.

– Я так соскучился по отцу, по маме, братикам. Вот радость им будет! – Далан смотрел и улыбался.

А Алаис чуть передернулась. Словно холодок налетел средь жаркого полдня. Бывает такое.

И шепчет кто-то – подожди. Не загадывай…

Гавань оказалась больше города раз в десять. Тут хватило бы места и нескольким линкорам, так что пяток корабликов разных размером и судно маританцев разместились абсолютно свободно.

Далан едва дождался, пока на землю перекинули сходни, и тут же потащил Алаис за собой:

– Пойдем, а? Пошли!

Эдмон проводил их взглядом и тут же забыл про пассажиров. И так работы много…

Далан почти бегом бежал по улицам. Алаис следовала за ним, радуясь, что беременность на ней пока не сказывалась. Ни тошноты, ни прочих радостей, разве что коричневые пятнышки высыпали на коже лица, окончательно убирая ее сходство с герцогиней Карнавон. Какие уж веснушки у альбиносов?

Вообще, Алаис была довольна своей внешностью. Глаза постепенно переходили от редкостного фиолетового цвета к непонятному сине-сизому. Видимо, выработка пигмента все еще продолжалась. И пусть, так лучше будет. Интересно только, не рассосется ли потом все в обратную сторону? После родов?

Поворот, еще один, и еще несколько улиц, в которых сама Алаис заблудилась бы на третьей минуте, настолько они были похожи одна на другую. Дома, заборы, люди, ослики и лошади…

И, наконец, симпатичный забор из серого камня. Действительно симпатичный, выложенный с фантазией, с выдумкой, где камни крупнее, где мельче, а получается почти орнамент.

Далан уверенно забарабанил в ворота.

Изнутри отозвалась собака. И – все?

Далан забил в ворота уже и ногами. И наконец дождался ответа. Внутри что-то зашебуршилось, звуки приближались.

– А ну не балуй! Пса спущу!

– Ример!!! – заорал Далан что есть силы. – Открой немедленно! Это я, я!!!

За дверью хрюкнули, всхлипнули, ненадолго замолчали, и заскрежетал засов.

– Хозяин Далан, это вы?!

Далан бросился на шею старику, который стоял во дворе.

– Ример!!!

Старик обнял парня, по щекам мужчины покатились слезы.

– Живой! Милостив Арден! Живой!!!

Далан тоже рыдал в голос, и Алаис невольно всхлипнула. Страшное это время для женщины – разум вообще отключается, чем дальше, тем чаще.