– Но именно так и произошло, – насупив густые темные брови, сообщил Клод. – Я шел на почту и вдруг заметил, что у мотоцикла сняты колеса. Это правда! – рявкнул он в ответ на ее саркастическую улыбку. – Не представляю, как это могло произойти. Я в таком же недоумении, как и ты. У нас здесь не воруют.

– Ишь ты, он в недоумении! – ядовитым голосом прошипела Роми. – Эх, Клод, как ты мог! Это мое единственное средство передвижения! Я могу пережить украденную лестницу и разбитые окна, но это... это просто подло! – Она в волнении провела рукой по волосам. В глазах девушки стояли слезы отчаяния. – Я без мотоцикла, как без рук. Без него мне вообще теперь никуда не выбраться... Мне и без того приходится ездить за покупками в соседний город, потому что здесь никто меня не обслуживает. А без мотоцикла мне остается только помереть с голоду, это ты, надеюсь, понимаешь?!

Окинув девушку внимательным и – если только это ей не показалось – сочувственным взглядом, Клод с легкой хрипотцой в голосе сообщил:

– Бога ради, только не голодай! Твои формы меня вполне устраивают. Терпеть не могу тощих женщин. Они все злые и желчные.

Роми восприняла его слова, как издевательство. Уперев руки в бока, она набросилась на него:

– Ты мне зубы не заговаривай! Я на такие штучки не поддаюсь! Единственное, что мне от тебя надо, – чтобы меня оставили в покое. Уж лучше бы ты подбрасывал мне в дом каждый день по дохлой кошке, чем...

– Я уже давно не мальчик-подросток, чтобы заниматься подобной ерундой.

– А какой же ерундой ты занимаешься теперь? – язвительно спросила она.

Клод нахмурился.

– Ты сообщила в полицию, что у тебя украли лестницу, инструменты?

– Бесполезное дело! И вообще, Бога ради, не строй из себя невинного агнца! – вспылила Роми. – Ты не можешь не быть в курсе происходящего! Лучше признайся прямо, что ты мне мстишь и готов на все, чтобы выжить меня из... – Она оборвала фразу на середине. Ей вдруг стало гадко оттого, что она находила этого негодяя обаятельным. – Закончим разговор! – устало сказала она. – Верни мне колеса и можешь каждый день подбрасывать мне в дом дохлых кошек.

– Но у меня нет твоих колес, – спокойно произнес Клод, – потому что я их не снимал с мотоцикла.

– Хорошо, – поколебавшись, сказала Роми. – Но, по крайней мере, ты наверняка знаешь, кто это сделал.

– Возможно, – пробормотал он, отводя глаза.

– Кто-то пытается травить меня, а ты, судя по всему, поощряешь этого человека. Интересно: этот кто-то действует один или весь поселок принимает в травле активное участие? Не правда ли, увлекательное зрелище для истинного аристократа – борьба беззащитной женщины с целым поселком?

Клод молчал, но в глазах его появилось выражение искреннего сочувствия, даже симпатии. Или он просто-напросто потешается над ней?..

– Знаешь, Роми, – вдруг заговорил он, – я ужасно сожалею о случившемся. Согласен, – игра зашла слишком далеко. Надеюсь восстановить свою репутацию в твоих глазах тем, что приложу все усилия к тому, чтобы тебе вернули твои колеса.

– Как хочется поверить тебе! – без особого энтузиазма откликнулась Роми. Ох, как действительно она хотела ему поверить!

– Обещаю тебе, что подобное больше не повторится.

– И ты прекратишь травлю, которую развязали против меня жители поселка с тобою во главе?

Клод вздрогнул.

– Скажем так: я намерен довести до сведения всех заинтересованных лиц, что не потерплю дальнейших выходок подобного рода в отношении тебя.