— А что, тебе завидно, что Ракель скоро выйдет замуж? Ты тоже хочешь оказаться на ее месте?

— Нет…

— Нет, наяда моя маленькая. — И вдруг в его глазах заискрился озорной смех. — Потому что Ракель выходит замуж за молодого матадора, который так неустанно преследовал ее, что в конце концов ей пришлось согласиться. Разве я не рассказывал тебе, что испанец, как только полюбит женщину, сразу говорит ей: «Те quiero». А какая женщина не хочет быть желанной? Ты, например, разве не хочешь?

— Смотря кому я нужна. — Ивейн чувствовала, что слабеет и словно тает в этих руках. Так, значит, Ракель выходит замуж за матадора! А не за дона Хуана! Он здесь, он дразнит ее… если бы он только знал о ее чувствах! Ивейн вспыхнула от его насмешки. — Я убежала от Кента на глазах у его друзей, а Рике… Ну, в общем, он узнал, что мы тогда вместе провели ночь… он не знает с кем, но знает, что я была с мужчиной.

— Ты ему сказала, что это был я?

— Нет, конечно. Как же я могла сказать? Тогда весь остров… Тогда все считали бы, что вы должны на мне… жениться.

— А тебе этого не хочется… чтобы я на тебе женился?

— Дон Хуан… — И вдруг Ивейн не выдержала: — Мне надо идти — прошу вас, пустите меня!

— А куда ты собираешься?

— В Мадрид. Или в Америку — компаньонкой миссис Крейсон.

— Да, она приятная женщина, но очень быстро ты окажешься у нее на побегушках, и каждый раз, когда ее сын взглянет на тебя, она станет его ревновать, а в конце концов, ты согласишься снова забрать эти прекрасные волосы в пучок и спрятать эти чудесные медовые глаза за уродливыми очками. Ну уж нет! — Он крепко схватил ее за талию. — Этого не случится, пока я жив и дышу! Ты останешься со мной, Ивейн. Ты знаешь, я человек чести и теперь обязан сохранить твое доброе имя, не забывай.

— Но никто не знает… что это вы были со мной тогда в домике старухи.

— Если ты немедленно не согласишься выйти за меня замуж, я уж постараюсь сделать так, что весь остров завтра же узнает об этом.

— Но зачем?.. — Она не могла продолжать, так сильно билось ее сердце.

— Ты такая невинная. — Дон Хуан рассмеялся. — Потому что я хочу тебя. Потому что для меня ты чудо из чудес. Я люблю твое детское лицо, все твои маленькие маневры, когда ты то подходишь ко мне совсем близко, то снова убегаешь. Сначала я говорил себе, что не имею права на тебя, потому что намного старше, потому что у меня нога хромая, но если я тебя не оставлю у себя, ты снова, рано или поздно, сделаешься служанкой какой-нибудь самодурки! Nina, поверь, гораздо лучше подчиняться мужчине, особенно такому, который любит тебя до безумия.

— Меня? — прошептала она, земля уходила у нее из-под ног.

— Тебя, Ивейн. Я не рассчитываю, что ты сразу же ответишь на мои чувства. Я даже готов терпеть и ждать, но я серьезно намерен сделать все, чтобы ты тоже полюбила меня. — Дон Хуан прижал ее к себе, и его первым уроком любви стал нежный, долгий поцелуй. — Те quiero queida. Я хочу тебя как спутницу моей жизни. Чтобы нежить тебя, ласкать и баловать — всегда. И для испанца эти слова нерушимы.

— Но ведь маркизы не женятся на бедных служанках!

— Тот, кто перед тобой, — делает то, что ему заблагорассудится. — Прежние высокомерные нотки зазвучали в глубоком голосе. — Ты создана для того, чтобы жить в старинном замке, моя Рапунцель, и мы с замком уже заждались, когда же ты появишься и украсишь и освежишь его своей юностью, своим смехом! Ивейн, ты ведь не приговоришь Льва к вечному одиночеству?

— О нет! — Она обхватила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.