«Ко времени ленча вы проголодаетесь», — гласила находившаяся в корзине записка.

— У-у, — проворковала Анджела, заглядывая в корзину. — Какой милый!

Я смеялась, оплачивая счет.

— Должно быть, вчера вечером ты произвела большое впечатление. Машина, а теперь все это, — заметила я с некоторой долей зависти.

Заводя машину, я с облегчением услышала, насколько лучше звучит старый мотор даже на мой непрофессиональный слух. Я медленно вела машину по Барселоне, избегая самых загруженных улиц, но все-таки потребовался почти час, чтобы проехать предместья и выбраться за город. Перед нами открылись земли Каталонии. «Ситроен» горячо принялся за работу, и вскоре мы с удовольствием ехали по тряской дороге мимо живописных виноградников, пастбищ и ферм.

Нас окружала зеленая и плодородная местность. Сквозь холмы и деревья мелькнула синяя полоска моря. Меня удивило, насколько сытыми и процветающими выглядели жители маленьких рыбацких деревушек.

Дорога вилась между холмов, бежала мимо людей, работавших в лесах.

— Что это они делают? — с изумлением спросила Анджела.

— Сдирают пробку, — объяснила я. — Каталонская пробка самого высокого качества.

Анджела утратила интерес и потянулась на заднее сиденье за своим дорогим портативным радиоприемником, который купила в Милане. Зазвучала популярная испанская музыка, и Анджела выключила приемник.

— Неужели они никогда не поют здесь по-английски? — с раздражением бросила она. — Мне хотелось бы услышать приятный мужской голос, поющий по-английски. Голос, как у Десмонда. Правда, у него красивый голос, Лиза?

Я кивнула.

— Смогу я поймать английскую станцию? — спросила она, крутя ручку. — Может, на коротких волнах?

— Когда вокруг эти горы? Сомневаюсь, — сказала я, ощущая в душе то же самое: мне тоже хотелось услышать мужской голос, говорящий на английском языке. — Постой-ка. «Гибралтар» — британская станция. Ты можешь поймать «Гибралтар».

— О?! — воскликнула Анджела.

— Просто крути, пока не услышишь английскую речь, — предложила я.

— Может, они передают и музыку? Знаешь, как на Би-би-си…

— Поворачивай до тех пор, пока не заговорят! — сказала я.

Анджела настраивала приемник, наполняя салон внезапными взрывами музыки, перемежавшимися писком, помехами, отдельными фрагментами испанской речи и песен.

Впереди показались белые стены города, и из дорожного указателя я узнала, что это Ситхес. Он походил на туристский город с протянувшимися кругом пляжами. Средиземное море в это утро было спокойным и поразительно кобальтово-синим.

Скорость транспорта уменьшилась, и «Скорбящей Долорес», как Анджела прозвала «ситроен», стало легче не отставать от других машин. Вдоль дороги выстроились магазины. Я остановилась у перекрестка и вздрогнула, когда характерный английский голос прокричал мне в ухо: «Сегодня утром премьер-министр Вильсон объявил, что…»

— Поймала! — взвизгнула Анджела. — Дорогая, не правда ли его голос потрясающе звучит? Совсем как у Десмонда.

— Убавь звук! — воскликнула я, совершенно оглушенная. — Не весь город Ситхес желает слушать английские новости.

Анджела уменьшала звук до тех пор, пока он не превратился в слабое потрескивание.

— Видишь, что ты наделала! — с трагическим видом воскликнула она.