— Что же тогда случилось со мной, господин граф? Как вы объясните это с точки зрения здравого смысла?

— Пока не могу ничего сказать, но будьте уверены, что в конце концов все объяснится просто.

— Дай-то Бог!

— Скажите, замок всегда принадлежал семье фон Гортцев?

— Да, господин граф. Он принадлежит им и поныне, хотя последний представитель этого рода, барон Рудольф, давно уже не бывал в этих местах, и никто понятия не имеет, где он и что с ним.

— И как давно он исчез?

— Лет двадцать назад.

— Вы говорите, двадцать?

— Да, господин граф. Через несколько месяцев после того, как барон Рудольф покинул замок, умер последний слуга, и с тех пор там никто не живет.

— За это время кто-нибудь поднимался в замок?

— Никто.

— А что говорят здешние жители?

— Все считают, что барон Рудольф умер на чужбине, почти сразу же, как уехал отсюда.

— Это не так, Николас. Пять лет назад барон был жив.

— В самом деле, господин граф?

— Да, он жил в Италии… в Неаполе.

— Вы сами видели его?..

— Видел.

— А потом?

— Больше я о нем ничего не слышал.

Лесничий задумался. Неожиданная мысль родилась в его голове, но он не решался ее высказать. Наконец Ник спросил, нахмурив брови:

— А не может ли быть так, господин граф, что барон Рудольф фон Гортц вернулся в замок и заперся там в одиночестве?

— Трудно сказать… Вряд ли.

— Может, у него есть причины прятаться от людей и никого не пускать в замок?..

— Кто знает… — задумчиво произнес Франц де Телек.

И тем не менее мысль Дека запала ему в голову. Такое вполне могло быть; этот человек, жизнь которого всегда казалась столь загадочной, вернулся к себе домой и, зная, сколь живучи в этих краях суеверия, решил укрыться в замке, не опасаясь, что кто-нибудь посмеет сунуться к нему.

Однако Франц не стал делиться своими соображениями с жителями Верста, в противном случае ему пришлось бы рассказать им свою историю, а это не входило в его планы. Впрочем, местных он все равно не переубедил бы — граф лишний раз убедился в этом, когда Ник Дек произнес:

— Если в замке находится барон Рудольф, значит, он и есть черт! Только сам черт мог сотворить со мной такое!

Не желая больше возвращаться к этой опасной теме, Франц поспешил переменить разговор. Как мог, он успокоил лесничего, убедив парня в том, что безрассудная попытка проникнуть в замок не повлияет на его последующую жизнь. Вот только ходить туда больше не надо: эго дело не лесничего, а властей и полиции, вот пусть они и занимаются тайнами Карпатскою замка.

На прощание граф пожелал Нику здоровья и посоветовал не откладывать свадьбу, на которую он, Франц де Телек, непременно прибудет.

Франц вернулся в заведение Ионаса задумчивый и до вечера не выходил из своей комнаты.

В шесть часов трактирщик подал ему обед в большом зале. Никто из жителей деревни, даже сам судья Кольтц, не появились в трактире, не желая тревожить графа.

В восемь часов Рожко спросил:

—  — Я вам больше не нужен сегодня, хозяин?

— Нет.

— Тогда пойду выкурю трубку на террасе.

— Иди, Рожко.

Откинувшись в кресле, Франц отдался воспоминаниям. Он снова мысленно перенесся в Неаполь, в театр «Сан-Карло», на тот последний спектакль… Перед его глазами возник барон фон Гортц, внезапно вставший в ложе и устремивший свой пламенный, завораживающий взор на певицу.

Припомнил Франц и письмо, подписанное бароном, где тот обвинял его в том, что это он, Франц де Телек, якобы убил Стиллу…

Эти думы утомили и усыпили его.