— Шантаж? — без обиды спросил Борис, похоже, моя речь его только позабавила.

Он скосил на меня глаза, улыбнулся и заговорил относительно вежливо. Мои слова возымели на него какое-то действие — в его интонации исчезли издевательские нотки:

— Ладно, что я собираюсь делать? Во-первых, найти переводчика Кузнецова и серьезно с ним потолковать. Во-вторых, поставить в известность банк. А вдруг у Кулешова, кроме Алексея, были напарники? И, в-третьих, серьезно заняться неизвестной девушкой. Хотя в данный момент я не представляю, с какого бока к ней подступиться. Вот еще что! Мне нужна фотография Карлоса. Возможно, придется объявить его в розыск.

— С фотографией проблема. — Я порылась в сумке и вытащила уже местами помятую фотку. — Вот что у меня есть. Сам видишь, разглядеть на ней человека весьма трудно.

— Однако интересный этот твой Карлос. Как можно на этой фотографии показать товар лицом? Где это самое лицо? Очень забавно. — Борис повертел снимок в руках и спрятал в папку. — На твоем месте я бы крепко задумался: почему он намеренно не захотел показать своей физиономии?

— Может, другой фотографии не было.

— У миллионера?

— Под рукой не было. Боря, ты опять ищешь во всем подвох? Твоя профессия отложила на тебя существенный отпечаток, ты никому не веришь.

— И что? Разве обществу от этого плохо? Вот, к примеру, Петр Константинович. Он всех защищает: преступников, непреступников, честных, нечестных. Всех подряд. И к чему это приводит? У адвоката язык хорошо подвешен, он произведет своим выступлением неизгладимое впечатление на судей и заседателей, и вот пожалуйста, преступник через год вновь на свободе.

— Боря. Ты, как всегда, в своем амплуа. Всех посадить! И точка.

— Все! Поехали домой. Петр Константинович, хотя у нас с вами имеются классовые разногласия, вы ведь не откажетесь подвезти меня в управление? Знаете, столько дел!

Облом хмыкнул, изобразив на лице крайнее недовольство. Но его мину на лице могла видеть только я — в этот момент Борька быстрее резвого скакуна мчался к машине и, разумеется, видеть, как мы переглядываемся, не мог.

«Смотри, как разогнался! Великие дела ждут! А не мешало бы тебя, братец, здесь оставить. Тогда бы ты не стал лишний раз обижать людей своим недоверием», — с этой мыслью я поднялась с лавки, взяла под руку Облома и, не торопясь, отправилась следом за Борькой.

Когда мы подошли к «Фольксвагену», мой брат в нетерпении гарцевал перед автомобильной дверью.

— Ну, где же вы? Я же сказал, дел по горло, — и для убедительности провел ладонью по шее. — Ира, я еще хотел подъехать в брачное агентство и в твой офис, чтобы побеседовать с сослуживцами. А вы меня тормозите. Поехали!

Глава 21

Облом остановил машину перед входом в брачное агентство «Гименей».

Борька, буркнув себе под нос: «Пока, я позвоню», — выпорхнул из машины.

— Смотри, какую деятельность развил. — Я настороженно проводила взглядом брата. — Ты как думаешь, зачем он сюда приехал? Казалось бы, мы ему все рассказали о «Гименее», что ему еще надо?

— Забыла о его кредо — никому не доверять! Все, что он узнал от нас, — самолично проверит.

— Не сомневаюсь, проверит и перепроверит. А интересно, он сразу удостоверение свое покажет или, как ты, прикинется представителем сексуального меньшинства? — Я довольно хихикнула, представив себе Борьку в подобном качестве. Если бы он только знал, что я о нем подумала, да он бы разорвал меня в клочья.

— Ира, иной раз я твоего брата очень даже понимаю.