В который раз выругавшись в совершенно несвойственной мне манере, я с трудом удержалась от ответной колкости и, надев исподнее, ринулась в гостиную за одеждой мальчишки. Надевая мужской костюм, все время пыхтела и недовольно вздыхала, желая призвать Хакарка к раскаянию за несправедливые слова.
Ах как не хватало сейчас матери настоятельницы, чтобы спросить ее мудрого совета… Что я сделала не так? Как нужно вести себя в подобных обстоятельствах? Хотя вряд ли она многое смогла бы пояснить… Девица в свои шестьдесят, матушка владела лишь теорией. Даже я, пожалуй, за сегодня узнала больше и могла кое в чем ее просветить.
– Оделась?
Рядом возник муж, нагло ухмыляясь и сверкая серыми глазищами в сторону моих округлостей! Надо же, за последний час мы были вместе дважды, а ему, похоже, все мало!
И почему-то мне это льстило…
Глава 3
– Женщина, в горах, где мы будем жить, земля мерзлая большую часть года, так что вперед! Пора домой.
– Ни за что!
Спустя несколько минут я перестала брыкаться и молотить кулаками по крупу крафта. Перекинутая поперек животного, поддерживаемая за зад огромной рукой супруга, я покидала дом дяди, не поднимая головы, но чувствуя на себе сотни любопытных взглядов.
Мне не хотелось видеть насмешку и презрение в их глазах. В голове, наконец, прояснилось, и я отчетливо поняла: Хакарк прав. Отец продал меня, не задумываясь о том, что со мной станет. Сделал единственную дочь собственностью зверя.
В этот раз не было слез – лишь горечь обиды. Даже злость ушла, оставив разруху и упадок сил.
Когда непролившиеся слезы готовы были задушить, в момент наивысшего отчаяния меня вдруг подняли сильные руки и, посадив на могучую спину крафта, прижали к широкой груди, облаченной в меха и шкуры животных.
– Нельзя жалеть о том, чего у тебя никогда не было, – тихо проговорил Хакарк, накинув мне на плечи теплую накидку и чуть склонившись к моему уху. – Их уважения ты не заслужила, женщина, а мое заслужить можешь.
Я хотела послать его к бесам, хотела дать пощечину за нанесенное оскорбление, много чего хотела. Но вместо этого вдруг улыбнулась, понимая, что надежда на лучшее все еще есть. Я заслужу его уважение, научу варвара хорошим манерам, переделаю его полностью, и мы оба будем счастливы!
Всего я насчитала девятнадцать северян и двадцать крафтов – один предназначался для меня. Рядом ехали громила Тог и мальчишка Тирэн. Чуть впереди – еще пятеро северян, остальные сзади. Почти все время я крутилась в жестком седле, елозила и изнывала от неудобства. Хакарк делал вид, что не замечает моих страданий, а попросить об отдыхе мне не позволяла гордость. Спустя несколько часов мой оптимизм снова сильно устал, а планы на будущее перестали казаться реальными.
Иногда позади слышался громкий голос недавно пришедшего в себя шардигара – он пошло шутил, снова заливая бесстыжие глаза огненной водой. Все хохотали, а я делала вид, что ничего не слышу. При этом, судя по горящим щекам, жутко краснела. И злилась на судьбу.
Хакарк не смеялся над глупыми выпадами старика, но и замечаний не делал. Он вообще вел себя подозрительно тихо. Несколько раз я оборачивалась, чтобы взглядом показать всю степень своего возмущения, но он даже глаз на меня не опустил – продолжал смотреть вдаль, сурово хмуря густые брови.
Наконец, когда я уже готова была начать издалека намекать на близкую смерть от усталости, здоровяк Тог громко сказал:
– Хорошее место для привала. Я бы… – Здесь он употребил слово, которое не принято говорить не то что в присутствии дамы, но вообще в приличном обществе. – А то уже мочи нет терпеть!
Я закрыла лицо ладошками и покачала головой, представив лицо матери настоятельницы, если бы она все это услышала и увидела. |