— Он у себя? Можно к нему на минутку? — спросила Эмма.

— Сейчас узнаю, — сказала Джеральдин и сняла трубку.

— Здрасьте, доктор Холлис, — раздался голос за спиной Эммы.

Она обернулась и увидела Кирана Фостера — он по четвергам ходил к ней на групповую терапию. Без содрогания на Кирана смотреть было невозможно. Этот семнадцатилетний юноша одевался исключительно в черное, ирокез у него на голове был выкрашен в пронзительно лиловый цвет, а посреди лба красовался вытатуированный «третий глаз».

— Привет, Киран, — ответила она. — Вчера нам тебя очень не хватало.

— Я был занят, — пробормотал Киран.

Киран, которого бросила мать-алкоголичка, жил со своей сестрой и ее преуспевающим мужем и приходил в Центр на амбулаторное лечение. Его опекуны обеспечивали его по высшему разряду, у него была машина, ему покупали всю электронику, какую он только хотел, давали ему крупные суммы на карманные расходы, но в остальном сестра с мужем жили так, будто Кирана вообще не существовало. Киран давно начал баловаться наркотиками, его исключили из школы. Его единственным интересом была игра на гитаре — он сочинял мрачные песни о смерти и увядании.

— У тебя что-то случилось? — спросила Эмма.

— Нет, — ответил он, уставившись в пол.

— Ну что ж, надеюсь, в следующий четверг мы тебя увидим, — сказала Эмма.

— Доктор Хейзлер сказал, что примет вас, — сообщила Джеральдин Эмме. — Проходите.

Эмма открыла дверь и заглянула в кабинет.

— Привет! — сказала она.

Берк Хейзлер поднял глаза и улыбнулся Эмме. Для такого ответственного поста он был непозволительно молод — всего-то тридцать с небольшим. У него были коротко стриженные, зачесанные назад, светлые волосы, грубое, с резкими чертами лицо, которое больше подошло бы боксеру, внимательные серые глаза. Эмма познакомилась с Хейзлером, когда поступила в университет: он был аспирантом и читал вводный курс по психиатрии.

В то время она была от него без ума, а он обращал на нее ровно столько внимания, сколько на прочих студентов. В конце концов он начал ухаживать за Эмминой соседкой по комнате, красавицей Натали Уайт, а впоследствии и женился на ней. Год назад, когда Натали пригласила Эмму к ним в Кларенсвилль, Берк обрадовался, узнав, что Эмма продолжила заниматься психологией. И предложил ей работу в Центре Райтсмана при Университете Ламберта.

Берк показал на кресло у стола, Эмма села.

— Что, сегодня трудно сосредоточиться? — спросил он.

Эмма покраснела — неужели у нее на лице это написано? Она старалась вести себя как настоящий профессионал, но это было нелегко. Завтра у нее свадьба.

— Это мягко сказано, — призналась она.

— Что ж, все вполне естественно. Раз уж ты пришла, скажи, что тебе подарить? Я думал подобрать что-нибудь практичное, например кухонный комбайн.

— Только при условии, что ты придешь и научишь меня им пользоваться, — улыбнулась Эмма. Берк был отличным кулинаром. У его отца было казино в Атлантик-Сити, и Берк в летние каникулы работал там на кухне.

— Значит, договорились, — кивнул он. — Куплю комбайн и проведу мастер-класс. Ну, выкладывай, что у тебя.

— Знаешь, я немного беспокоюсь — меня ведь не будет все выходные. А у меня новая пациентка, Таша Клейман.

— Девушка с анорексией?

— Я не могу ей помочь… После того, что случилось.