К тому же деньги были игривы и имели прекрасное чувство юмора. Они подшучивали над людьми, выпрыгивали у них из карманов или запрыгивали туда, зачастую так тонко, что никто не замечал. Они были как быстро перевоплощающийся артист с крайне немногочисленной, но благодарной и разбирающейся в искусстве публикой. Время от времени находились даже люди, догадавшиеся или выяснившие, что происходит, но хранившие молчание, поскольку своим приспешникам деньги твердили одно: мы знаем что делаем, так что, пожалуйста, помалкивайте об этом, и мы позаботимся о вас.

Линд спросил, почему одни люди так богаты, а другие так бедны.

Потому что Бог передал заботу об этой стороне жизни деньгам, и они стараются как могут, но совершенных систем не бывает. Существует неравенство.

Бог? Неравенство? Линда это рассердило! А знают ли они, что такое просто хотеть всего? Не нуждаться, а хотеть, не важно чего – новой ли краски на стены или билета на футбол? Но ты не можешь себе позволить ни того ни другого, потому что должен расплатиться по счетам. Знакомо им такое слово: «расплатиться»? Знакомо. Они рассмеялись и велели ему не валять дурака – что ты, мол, как человек, право слово.

Он проснулся на кушетке в комнате Венаска. Старик пил чай со льдом.

Линд сел и ткнул в него пальцем, словно это шаман был во всем виноват:

– Деньги имеют собственный ум и делают что хотят!

– Правильно. – Венаск отхлебнул чаю.

– И потому, что я делаю со своими деньгами, не имеет значения. Я могу потратить их все на баб или заняться благотворительностью. Потому что они могут пойти туда, а могут не пойти. Могут помочь, а могут не помочь. Может быть, какая-нибудь несправедливость вроде неравенства все изгадит!

– Правильно.

– Ну и что же мне тогда с ними делать? Как, черт возьми, я стану здесь счастлив?

Венаск улыбнулся:

– Вы были счастливы, изучая, что такое быть богатым. Почему бы не продолжить то же самое, но уже с деньгами? Продолжайте изучать, как использовать деньги на хорошее дело, чтобы, если когда-нибудь придет момент, знать, что с ними делать.

Линд нахмурился:

– Но тогда я не сомневался, что когда-нибудь разбогатею. А теперь совсем не уверен, что деньги разрешат мне пользоваться ими, как я захочу.

– Покажите им, что знаете что делаете. Убедите их в своей правоте.

И с тех пор люди говорили об Уильяме Линде как о сумасшедшем. Он разговаривал с деньгами. Беседовал с ними! Он тратил свои миллионы (пока имел их) странными, не поддающимися расшифровке способами. Когда его спрашивали, что он собирается делать, он лишь пожимал плечами и отвечал:

– Не спрашивайте меня, я просто делаю, что мне велят.

После выпуска

Почему сердце бьется, сигареты горят, а некоторые собаки хорошо пахнут? На это есть ответы. Ответы есть на всё, если внимательно приглядеться, но на этот раз Льюису Кенту не дали возможности приглядеться. Что случилось, то случилось, и он уже не мог ничего с этим поделать.

Он проснулся от звонка. Резкое, зловредное дребезжание, которое он узнал даже сквозь сон.

– О боже!

Льюис повернулся на кровати и увидел лицо, которое давно не вспоминал и еще дольше не видел – пятнадцать лет: Дерил Сипп. Дерил Сипп застонал на своей койке у противоположной стены и надвинул на лицо подушку.

Восемнадцатилетний Дерил Сипп, еще до окончания школы принятый в Тафтс.