Михаил почему-то не любил загородных домов и поступил наоборот: дачу все же купил, на Рублевке, чтобы не выбиваться из общего стиля, но жил в Москве. Пустой дом его раздражал и порой просто бесил. Соседей почти нет, иногда заглянет кое-кто на часок, проведать столичную хатку…

Охранники лощеные и вежливые…

— Добрый вечер, Михаил Аркадьевич! Что-то у вас сегодня усталый вид…

Усталый вид… Скорее бы добраться до квартиры и лечь… И выпить каффетин… Господи, как болит голова…

Из всех видов собственности сейчас Михаила интересовало лишь исключительно здоровье, здоровье больше всего.

Он ходил, ходил по врачам, а потом бросил. Надоело! Без конца распекают:

— Вы нарушаете режим гигиены: гуляете на воздухе. А там влажно, ветер, дым! Вот горло и не проходит. И голова тоже. Мы вас предупреждали не раз: надо сидеть дома, а не гулять. Столичный воздух вреден для жизни! Или переезжайте за город.

Каховский с грустной иронией вспомнил, как в старом фильме «Королевство кривых зеркал» придворные делали променад с собаками, а девочки-близнецы Оля и Яло выпустили кошку. Собаки потянули хозяев, все побежали, начался переполох, все попадали и понабивали синяков и шишек. Потом появился король Йагупоп Семьдесят седьмой и спросил, отчего у придворных такие страшные лица.

— На прогулке были, — мрачно объяснили те.

Тогда король обернулся к гостям и произнес назидательно:

— Ну, вот видите! Я всегда говог’ил, что свежий воздух вг’еден для здог’овья!

Михаил посмеялся. Да, эти современные врачи не умнее короля Йагупопа… Хотя… Без конца пишут и твердят о городской экологии. И уверяют, что она чересчур плоха. Только люди все равно рвутся в Белокаменную, с ее жуткой экологией, где якобы нельзя жить и где все тем не менее прекрасно живут.

И вообще, чтобы лечиться, надо иметь отменное здоровье.

А в столице… Да, здесь трудно дышать. Тяжело… Очень тяжело… Кто бы сомневался…

Уехать бы в родной и любимый Калязин, где взметнулась высоко вверх непотопляемая колокольня… Сплавать бы к ней на лодке вместе с Санькой… Увидеть бы Леночку Игнатьеву…

Только все это благоглупости. Никуда ему уже не уехать. И потом — ему ведь надо делать деньги. Зачем, для чего, для кого?.. Ну, это безразлично, совершенно все равно. Делать деньги — и все! Без них разве человек — человек?..

Ответ на этот незамысловатый вопрос Михаилу стал ясен давным-давно. Через два месяца после исчезновения Любы он переехал в коттедж на Рублевке.

Правда, деньги не приносили ему счастья. Вероятно, они никому его не приносили, но действовали на всех магически-успокаивающе. Они давали независимость, а это очень важно в мире. И что там ни говори, а самое главное в жизни — именно «бабки». Имеешь их — и не нужно быть ни умным, ни красивым, ни тружеником…

Каховский любил именно деньги, а не людей. Да и за что их было любить? Наставления бабушки впрок не пошли, Михаил не принял ее установок. Грешное чадо земли…

Он уже узнал на своем горьком опыте, что вовсе не следует любить ближнего, как самого себя, это ошибка. Гораздо безопаснее и разумнее, правильнее и честнее любить в нем того, кого он собой представляет, того, кем он хочет быть, того, кого ты должен в нем открыть…

Каховский в принципе вел сейчас здоровый образ жизни, если не считать коньяк. Уже давно появился еще один постоянный маршрут: в престижный тренажерный зал, с помощью которого Михаил смог, сумел, наконец, без большого труда довольно быстро избавиться от своей сутулости и тщедушности.