Древние греки признавали не только трагическую сторону смерти. После долгой и тяжелой жизни смерть может быть и сладостным успокоением. По этой причине они считали Танатоса, бога смерти, братом Гипноса, бога сна.

Танатос не оставил сколько-нибудь заметных следов в языке, но зато вошел в историю американской литературы. Первая великая американская поэма была написана в 1817 году Уильямом Калленом Брайантом в возрасте двадцати трех лет. Несмотря на свою молодость, он подробно развил в своей поэме тему смерти и назвал ее «Тенатопсис», что по-гречески «зрелище смерти».

Гипнос знаком нам куда ближе. К примеру, искусственный сон, вызванный внушением, называется гипнозом.

Римским богом сна был Сомнус. Хождение во сне называется сомнамбулизмом, что по-латыни то же самое, «снохождение».

У Сомнуса был сын Морфей, бог сновидений. (Кроме всего прочего, сон является источником сновидений.) Морфей через латынь восходит к древнегреческому слову «форма» или «очертания», ведь сны — это формы и очертания, возникающие перед мысленным взором спящего.

Морфология является разделом биологии, изучающим форму и строение живых существ. Но стоит добавить приставку «а-» (что эллины делали для придания слову противоположного значения), и вы получите понятие «аморфный», то есть «не имеющий формы».

Бог сновидений оставил интересный след в химии. Немецкий ученый Ф. В. Сертюрнер в 1803 году выделил из природного сока маковых головок химически чистый препарат, который оказался сильным снотворным средством. Он приносил людям, испытывающим сильные боли, облегчение и сон. Было похоже, что сам Морфей нисходил к ним — поэтому препарат и назвали морфином.

Хотя древние греки были убеждены, что жизнью правит Фатум, а человеческая судьба не может быть изменена, они также признавали существование случая. Богиня случая, дочь Океана, носила имя Тихе. Но она не так хорошо известна, как ее римская коллега Фортуна.

И когда мы говорим о ком-то, что он «любимчик Фортуны», это значит, что судьба предоставляет ему счастливые случаи. Столь же естественно назвать молодого человека, выходящего в мир и надеющегося, что будущее принесет ему только блага, «искателем Фортуны». А о неудачнике мы заявляем: «Фортуна отвернулась от него».

Имя богини случая Фортуны, кстати, получил один из астероидов, девятнадцатый из открытых.

Олимпийцы

Владычество титанов при Кроносе длилось недолго. После того как Уран был повержен и изгнан им, старый бог неба предсказал, что с Кроносом точно так же поступит один из его сыновей. И каждый раз, когда Рея рожала ребенка, Кронос проглатывал его.

Легенда о Кроносе, пожирающем своих детей, имела странное продолжение в астрономии. Знаменитый итальянец Галилео Галилей первым направил телескоп в небо. Наблюдая далеко отстоящий от Земли Сатурн (как помним, так звали Кроноса древние римляне), он едва различил его кольца.

К сожалению, телескоп Галилея был слишком слаб, чтобы рассмотреть их во всех подробностях. Ученый увидел лишь то, что показалось ему двумя выпуклостями, по одной с каждой стороны планеты. Галилей позже говорил, что ему представился дряхлый Сатурн с двумя сыновьями, поддерживающими его под руки и помогающими ему делать нетвердые шаги в пространстве.

Кольца бывают различимы под разными углами зрения, в зависимости от взаимного расположения Сатурна и Земли на своих околосолнечных орбитах. Иногда кольца расположены к нам ребром, а они так тонки, что кажутся исчезнувшими. Когда Галилей снова наблюдал Сатурн в телескоп, планеты располагались именно таким образом, и он обнаружил, что выпуклости исчезли. Озадаченный и разочарованный, он воскликнул: «Что такое! Неужели Сатурн проглотил своих детей?» Больше он не следил за Сатурном, и лишь около полувека спустя его дело продолжил Гюйгенс.