- Ну и государство, блин! - молвил Константин Петрович горько. Одного человека хватают, правильным документам не верят и сразу к нам! А другой, пугало огородное, средневековое, хрен знает как одетое, бродит по Москве несколько дней, языка толком не знает, и хоть бы хны, ни один патруль внимания не обращает! Сейчас я Михей, даже не тебя виню, а так... вообще черти что в государстве творится! Хотя и вы, Михаил Владиславович, тоже хороши. Показывает человек документы, чего же не верите?

- Так ведь документы теперь на каждом углу, - начал было Михаил Владиславович, но Константин Петрович махнул рукой. Он нажал на стене какую-то кнопку, и рама-витрина слегка приоткрылась.

- Ну, так и будешь в несознанку играть? - спросил Константин Петрович Шекспира строго, однако на губах у него появилась улыбка. - Где скрывался, как назад дорогу нашел?

- Срывался, - отозвался вдруг Шекспир на ломаном русском языке, - из повозки совсем близко вылез, на соседнем перекрестке, место запомнил, телефон продал, стали друзья, потом Курский вокзал был, тоже известное место...

Тут, видно, русских слов ему не хватило, и он перешел на английский, но Константин Петрович, не дослушав, добродушно махнул рукой и закрыл раму и штору. Кандидат наук все это время стоял столб столбом, чувствуя на себе озадаченный взгляд Шекспира. Константин Петрович потянул эколога за рукав и ткнул пальцем в табличку рядом со стеклянной витриной.

- А вот это видал?

Машинально эколог прочитал: "Уильям Шекспир, великий английский драматург и поэт. Ранний период - до 1601 года. Родился в 1564 году".

- В раннем периоде молодой Шекспир писал комедии, - вскользь заметил Константин Петрович, явно наслаждаясь произведенным эффектом. - Трагедии он стал писать позже. Вообще-то в творчестве Шекспира было три периода, я специально интересовался. Да ты, наверное, в курсе, раз кандидат наук.

- А чего же только год рождения указан? - тупо спросил эколог первое, что пришло в голову.

- Думал я об этом, - ответил Константин Петрович, - да неэтично как-то год смерти писать. Вдруг он и сам ненароком прочитает, переживать будет.

Эколог с силой тряхнул головой, словно пытаясь вернуть себе способность соображать.

- Так это действительно Шекспир? - спросил он тихо. - Настоящий, из прошлого?

- А то какой же! - весело ответил Константин Петрович. - Самый натуральный. Взят из 1594 года. У нас в "Доме Кукушкина" без обмана.

Он двинулся по коридору дальше. Передвигая ноги, как автомат, эколог поплелся следом. В голове его вместо мыслей крутились только, многократно повторяясь, два слова: "самый натуральный, самый натуральный, натуральный..." Вскоре Константин Петрович остановился и нажатием кнопки открыл шторы сразу на двух витринах.

За одной был пустой просторный зал с царским троном на возвышении. За другой - роскошная спальня. Здесь сидел в кресле Наполеон Бонапарт с книгой на коленях.

- Наполеон взят нами из 1808 года, - прокомментировал Константин Петрович и тут же закрыл шторы. - Ну, теперь-то понял, что тут у нас происходит?

- Нет, - глухо отозвался кандидат наук и это было правдой.

- А потрясение в себе чувствуешь? - очень заинтересованно спросил Константин Петрович.

- Еще бы! - искренне ответил эколог.

Константин Петрович глянул на Михаила Владиславовича.

- Вот видишь! Глас народа! Пойдет у нас дело, пойдет!

Эколог зажмурил глаза и отвернулся от Наполеона Бонапарта. Потрясение опять вдруг сменилось у него горькой детской обидой.

- Я... я требую у вас объяснений, - почти выкрикнул он тонким, дрожащим, каким-то чужим и самому ему противным голосом.

- Объясню, объясню, - с огромным удовольствием отозвался Константин Петрович. - Самому не терпится объяснить. Горжусь я, честно говоря, этой своей затеей. Хочется на лицо твое посмотреть, когда все узнаешь.