Мы вышли из комнаты, и Жанна проделала странный обряд: достала из крохотной сумочки флакончик с зеленоватой жидкостью, помазала ручку двери и велела нам:

— Указательный палец!

Мы послушно вытянули руки вперёд. Каждая из нас получила каплю на подушечку пальца, и Жанна объяснила, пряча флакон:

— Это «замочная настойка». Только вы можете открыть дверь. Иногда очень кстати…

— А ты? — поинтересовалась я. Жанна хихикнула:

— А мне настойка не нужна! Меня дверь и так слушается.

Магия начинала нравиться мне всё больше и больше. Мне б такую настоечку в интернате… Крали там безбожно.

Пока мы спускались на первый этаж, Жанна пространно объясняла нам принцип действия «замочной настойки». Я не поняла половины, но, похоже, это дело работало на отпечатках пальцев. Надо же! Неплохая система! Хорошо бы было и мне научиться магии…

Старуха Рая с глухим ворчанием мела пол холла огромной метлой, ветки которой торчали в разные стороны. Обернувшись на нас, она обвела всю компанию тяжёлым недобрым взглядом, и я сжалась в колобка, прячась за Яной. Ещё начнёт ругаться за волчицу и занятую лишнюю кровать… Но Жанна приветливо защебетала:

— Здравы будьте, баба Рая! Метла у вас какая старая! Что не поменяете? Погодите-ка минутку!

Она щёлкнула пальцами, шевельнула губами, шепча непонятные слова, и метла вырвалась из цепких старухиных рук, завертелась волчком, принимаясь мести пол самостоятельно. Баба Рая сложила руки на необъятной груди, критически глядя на работу метлы, потом буркнула сварливо:

— Пропускает пыль, гадюка.

— Да не за что! — засмеялась Жанна мелодично, словно колокольчик прозвенел, и складки на суровом лице бабы Раи неожиданно разгладились:

— Хорошая ты девочка, Жанночка! Идите кушайте, блинчики удачные получились сегодня!

Потом она снова нахмурилась, бросив колкий взгляд на меня:

— Документ нужон на оборотню! Уж предоставь!

— Предоставлю! — пискнула я, совершенно не представляя, где возьму нужную бумагу. К Велесу надо обращаться, а где я его найду?

В столовой, уютном небольшом помещении, украшенном стилизованными картинками крестьянской жизни, вышитыми салфеточками на столах и букетиками свежих цветов, было почти пусто. В углу пыхтел, методично поедая гору блинчиков, щедро политых растопленным маслом, худощавый долговязый парень с торчащими ушами и короткой стрижкой ёжиком. Ближе к раздаче сидели двое — курносый блондинчик с длинными локонами и круглыми голубыми глазками и дикого вида брюнет, косматенький и коренастый. При виде нас они оживились, блондин помахал изящной лапкой:

— Жануся, подсаживайся! Представь нам своих спутниц!

Брюнет молча ощупал меня глазами, чуть ли не раздевая, и я окатила его холодным взглядом. Он скорчил гримасу и принялся рассматривать Яну. Жанна порхнула к ним весёлой птичкой, чмокнула обоих в щёку и защебетала:

— Мы сейчас, сейчас, только завтрак возьмём! Яночка, Ладочка, Далочка, знакомьтесь! Это Нестор, мой дальний родственник, какая-то там вода на киселе!

Блондинчик чопорно склонил голову.

— А это Яшка, букашка, таракашка! Он учится на лешего, они у него где-то в предках имеются!

Брюнет буркнул приветствие под нос и, ухватив блинчик пятернёй, сунул его в рот. Ага, новое существо! Похоже, лешие нелюдимы и угрюмы. Что может быть общего у этих двоих, интересно мне знать?!

Из окошка раздачи высунулась голова в белом поварском колпаке, и нас позвали:

— Ну чё, блинчиков будете или эти в мусорку кидать?

Жанна приветливо помахала рукой повару:

— Выставляй, Рамон! И варенья, варенья побольше!

— Лапушка моя! — умилился Рамон.