— А весь год твердил, что она тупая!

— Я такого не говорил! — возмутился Ваня и даже привстал с дивана, на котором до этого сидел в расслабленной позе. — Она… она… — Ванька подбирал слова, чтобы попытаться рассказать о «раздвоении личности» и не вызвать встречных ненужных вопросов. — Отстань! Ничего тебе не скажу! — выдал он в итоге.

Хотелось и говорить о Саше постоянно, и ничего о ней не рассказывать. Непонятное желание.

Иван влюблялся в неё постепенно. Словно его затягивало в космический водоворот. Та ситуация, когда начинаешь задыхаться без любимого человека. Ощущаешь себя неполноценным, лишённым части, будто душа потеряла одно крыло и с нимутратила способность летать. Уже не можешь радоваться жизни, как прежде, без этого человека. Объект симпатии должен присутствовать во всех важных и обычных будничных событиях. Ты думаешь о нём и невольно улыбаешься, ты пытаешься разговаривать о нём с близкими и даже с посторонними — так кажется, что любимый человек становится ближе. Но, в то же время, стараешься спрятать свои чувства от окружающих, потому что они сокровенные, самые важные и ценные.

— Хе-хе. Дурачок такой. Точно влюбился! — выдал эксперт по сердечным делам, то бишь Валентин.

«Ладно, прощу. Не буду мышами пугать», — мысленно заулыбался кот и гордо прошёлся по спинке дивана.

* * *

В один из летних вечеров Ваня и Саша увлечённо переписывались. Незаметно своим пологом город укрыла ночь — пока ещё светлая и тускло светящая звёздами, но быстро сгущающая краски. У Ваньки на работе были заморочки — вроде бы не серьёзные, но всё равно неприятные. Ещё и у родителей запланированная поездка сорвалась. В общем, тот самый случай, когда мелкие неприятности, сговорившись, собираются в большого «хомяка» и грызут тебя изнутри, как яблочко.

— Я прям сейчас сорвался бы и приехал к тебе, — полушутя, полусерьёзно написал Иван.

— Приезжай, я не против, — ответила Александра.

Ваня задумался. Полдвенадцатого! Удобно ли? Из вежливости и сочувствия Саша так ответила? Или, может, действительно рада будет его увидеть — даже такого смурного и грустного?

«Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Всё равно жалеть», — прокрутил он в голове известную истину.

Сев в машину, Иван покатил по ночному городу, который как всегда не спал. Город снял дневную строгую одежду и надел загадочный ночной костюм. Огни, музыка, пары, компании… тишина спальных районов, где дома, как детишки в кроватках, закрытые веки окон в офисных зданиях, пёстрые светофоры, и бесконечная белая разделительная полоса. Она делит жизнь на попутных и встречных, ведёт вперёд, как путеводитель.

Когда Ваня оказался в районе города, где жила Александра, картинка сменилась. Думалось, что тут — в частном секторе — ещё тише, чем в спальных районах, но нет. И здесь сон не мог поглотить всех. Собравшись уютной компашкой, хаотично расставив скутеры и велосипеды, местная молодёжь восседала за столиком под фонарём у одного из домов. Ребята спорили, подкалывали, смеялись, что-то показывали друг другу в своих телефонах. На столе лежала старенькая потрёпанная колода карт.

«Есть что-то, что неподвластно времени», — усмехнулся Иван, заприметив карты.

Саша встретила Ваню у ворот и потянула пить чай. Её родители уже спали, и Иван чувствовал себя не совсем уместно в доме. В итоге, он уговорил Александру посидеть на улице — погода располагала к этому.

Усевшись на широкие ступени лестницы, что вела из второго (дополнительного) выхода из дома с кухни, парень и девушка начали беседовать. В руках тёплые чашки. Над головой мириады звёзд, что набрались сил и засветились по-ночному, по-настоящему.